Читать «Вацетис — Главком Республики» онлайн - страница 4

С самой ранней юности я сознавал всю несправедливость на земле и все обиды, которые терпели бедные люди.

Старшие братья тоже не хотели быть батраками и пошли учиться ремеслу. Я же работал и учился, мечтая стать сильным мира сего, чтобы помочь бедным людям лучше устроить свою жизнь.

Бедными и горемычными я считал батраков, с городской жизнью я совершенно не был знаком. Мне даже казалось, что простые люди в городах живут счастливо, что они богачи, дети учатся на равных с детьми богатых. Многие батраки — пожилые, семейные и неженатые парни — уходили в город, не желая быть батраками. Из города они приезжали в деревню гостить хорошо одетые, в штиблетах. Некоторым в городе повезло, они неплохо зарабатывали и пополняли ряды мелкой буржуазии.

В то время как батрацкая масса спасалась от невыносимого гнета, устремляясь в города, в свою очередь пролетариат из прибалтийских городов устремлялся в Россию, преимущественно к берегам Азовского моря и в Сибирь. Некоторые, наиболее предприимчивые представители городского пролетариата, уезжали в Южную Америку, в Бразилию, особенно это было заметно в девяностые годы».

Годы тяжелого батрацкого детства, перенесенные им тогда тяготы и лишения остались в памяти Вацетиса на все последующие годы. До мельчайших деталей он помнит свою жизнь в батрацкой семье, свой детский труд на барона: «Власть барона над батраками была безраздельно велика. Можно сказать, барон был для них всем. Человек начинался от барона, а батрак был лишь его рабочей силой, которую он покупал, выжимая все соки, а иногда забирал и жену и дочь, вводил право первой ночи. Серые бароны, т.е. мелкие земельные собственники из латышей, державшие по два-три батрака, в общем, обходились с ними человечнее в том смысле, что жалели все-таки в батраке рабочее животное, однако ничуть не заботились, чтобы батрак стал богаче, развитее, культурнее.

Батрак работал не только от зари до зари, а также и ночью. Для батрака не было ни праздника, ни отдыха, его никто не спрашивал, есть ли у него теплая обувь и шуба, чтобы выдержать поездку в дальний город в зимнюю стужу; может ли он уехать на неделю, когда его жена и дети лежат при смерти. Врача в таком случае никто не позовет.

Заработка моего отца не хватало на прокормление многочисленной семьи, и поэтому пришлось отдавать нас, детей, с малолетства по чужим людям, «к хозяевам», чтобы зарабатывать себе средства существования сельскохозяйственным трудом. Обыкновенно отдавали нас на лето от 23 апреля до 15 октября. Батраков нанимали на год, от 23 апреля до 23 апреля следующего года. Таким образом, в Прибалтике для батрацкого сословия существовал традиционный Егорьев день, сохранившийся до революции. 23 апреля по всей Прибалтике представлял собою день народной скорби: беднота переезжала в этот день от одного хозяина к другому, в надежде, что у нового работодателя будет лучше. В этот исторический день все транспортные средства хозяев, в особенности плохих, были заняты перевозкой скарба вновь нанятых батраков. У такого сорта «благодетелей» батраки менялись каждый год, и приходилось ездить за новыми через 2–3 волости. Восемь раз в течение восьми лет пришлось мне шагать 23 апреля к хозяину и 15 октября возвращаться домой с заработанным пайком, которого до следующего 23 апреля обыкновенно не хватало. По расценкам 1887 г., например, я, юноша 14 лет, заработал, в переводе на деньги, от 23 апреля до 15 октября около 13 рублей, на хозяйских харчах. Обыкновенно являлись дети от хозяев исхудалыми, так как нас кормили хуже, чем взрослых батраков. Отдавать детей к хозяевам считалось несчастьем. Этот вид эксплуатации детского труда существовал только для батрацких детей; дети разночинцев и горожан росли в иных условиях: у них было беззаботное детство, они посещали школу круглый год.