Читать «Рассказы и повести дореволюционных писателей Урала. Том 2» онлайн - страница 12
Александр Гаврилович Туркин
— Бить тебя некому, дурака, — сказал он в виде успокоения. Старшина в самом деле успокоился в значительной степени.
— Как же теперь? — спросил он.
— А все так же.
— Как?
— А так.
— Как же так?
— Да ты в самом деле думаешь, что он меня уволит?
— Сегодня же, говорит.
— Ну!
— Не уволит?
— Он у меня, как муха в тенетах. Поершится, покричит, поскачет, да с тем и останется.
— Стало быть, ничего не будет?
— Не беспокойся.
— Ну?.. Ах, подь он к лешему! Как напугал!
— Скоро запьет.
— Ну?
— Верно. Уж я примечаю.
— Ах, шут те!..
— Запьет, опять начнет куралесить.
— А и задал же он мне баню! Такую задал баню, что ну! Думаю, окончательно теперь под суд, на скамью подсудимых! — уже совсем весело говорил старшина. — Стало быть, без сумления?
— Ступай с богом!
— Ах ты, господи!.. Ведь совсем было я испугался… Ах, шут те!.. Ну!..
И успокоенный старшина в наилучшем настроении духа вернулся домой.
IV
В пылу гнева Псалтырину представлялось увольнение Ирода таким простым, необходимым и справедливым делом, что он не думал о его последствиях, но по мере того, как раздражение его проходило, начали выступать разного рода препятствия и неудобства. "Не уволишь, не уволишь, — ехидно шептал ему насмешливый голос, — где тебе! Без Ирода ты, как без рук… Начнется томительная передача имущества, которая протянется недели, месяцы… Ирод будет тянуть, путать, запутает и тебя… Откроются такие вещи… Тут только копни, как пойдет сюрприз за сюрпризом, и бог знает еще, чем это может кончиться… Ирод — делец, он все помнит, все знает, а ты ленив и отвык от труда, — где тебе с ним бороться? А теперь ты с ним как у Христа за пазухой…" "Действительно, дьявольская память, башка! — думал Псалтырин и через минуту опять твердил: — И все-таки необходимо уволить…" Вдруг он вспомнил, что Ирод не получал жалованья за пять лет, что при увольнении надо его рассчитать, а касса пуста; вспомнил, что в кассе не хватает трех тысяч, растраченных им, Псалтыриным, в разное время на неотложные надобности, и что, если бы случилась внезапная ревизия, самому Псалтырину не миновать суда. Вспомнил, как не раз в подобных случаях выручал его Ирод, вкладывая свои деньги…
"Ну, хорошо, положим, прогнать — немудреная штука, но кем я его замещу? Кто пойдет на триста рублей в год? Писцы больше получают!.. Извольте найти толкового и честного человека за триста рублей!.. Найдутся охотники, слов нет, но ведь такие же мерзавцы и еще, кроме того, дураки… Вор… Но как не воровать при таком содержании? Разве возможно человеку семейному прожить на триста рублей хоть сколько-нибудь по-человечески?.. И чего жалеть добро, которое никому не принадлежит, о котором никто не заботится?.. Смешно изображать собаку на сене бог знает для кого и для чего!.. Говорят, Ирод притесняет народ. Но ведь это сущий вздор!.. Будь здесь настоящий хозяин или хоть честный смотритель, взвыли бы все в один голос, потому что благодаря Ироду население пользуется многими льготами, и контрибуция его не столь обременительна… Он сам живет и дает жить другим… Он будет уволен, кому станет лучше? — Никому. Вор, вор… Но кто теперь не вор? Где они, эти честные люди? Ирод — мелкая сошка, нуль, ничтожество, без воспитания, без образования, разве можно его строго судить? Есть покрупнее его мерзавцы, и мы пожимаем им руки, свидетельствуем им свое глубочайшее почтение, знакомство с ними считаем за особую честь… Да, да, это вовсе не так просто".