Читать «Владимир Высоцкий: трагедия русской души» онлайн - страница 8

Через двор бежал человек с забинтованной головой в пятнах крови, а вокруг него, прицеливаясь клюнуть в голову, летали огромные вороны. Это было такое жуткое зрелище, что даже моя бедная знакомая перестала стонать.

И тут бабка в сером байковом халате закричала от распахнутой, обитой железом двери.

— Куда ты ее тащишь! Ремонт у нас, ремонт, не принимаем!

— А что нам делать? Сильная боль.

— “Скорую” вызывайте.

Тогда мобильных телефонов не было, и я прокричала: можно ли позвонить из больницы.

— Нельзя! — торжествующе и звонко крикнула бабка и с удовольствием повторила. — Нельзя! Ты ее вези на Шмитовский в женскую, у нее, наверное, внематочная!

Внематочная беременность — страшный сон советских женщин. Мы жили в такое время, когда в больнице, куда через год попал Юрий Валентинович (писатель Трифонов (П. Г.)), не было даже анальгина, зато в Барвихе, на служебных правительственных дачах, обед заказывали по меню и лечили швейцарскими лекарствами.

Мы выползли на Малую Грузинскую. Я видела, что моей больной подруге приходится все хуже, она становилась все тяжелее, и я уже с трудом волокла ее к машине.

И тут у тротуара остановился редчайший в те времена “Мерседес”, и рядом возник Высоцкий.

Это было поразительно: он не задал ни одного ненужного вопроса, вообще ни одного вопроса, он подхватил нашу знакомую с другой стороны, бросив мне:

— Лучше со мной.

Я покорно подчинилась. Почему-то сразу ушли страх и растерянность: от маленького, ладно сбитого человека исходило то, что ищут женщины, и что очень редко находят в мужчинах: “не бойся, все обойдется, я с тобой”.

Мы останавливались, и я спрашивала, где ближайшая больница. Оказалось, на трамвайном круге перед Шелепихинским мостом.

Мы ввели несчастную в приемный покой, усадили на гнусную больничную, обитую дерматином лавку, и Владимир Семенович деликатно вышел на улицу. Как оказалось, зря. Тетка за перегородкой, не поднимая головы, спросила: “Что с ней?”

Я путано начала объяснять, но она перебила меня возгласом.

— Паспорт.

Паспорта при себе не оказалось, и началось идиотическое препирательство мое с теткой. Да, вот еще что: ситуация усугублялась тем, что день был то ли воскресный, то ли субботний. В общем, тетка ждала кого-то, кто разрешит принять без паспорта и не по “Скорой”.

Лицо моей знакомой из белого становилось серым, я разговаривала все более нервно и дерзко, что, конечно, не способствовало смягчению ситуации.

Наконец из недр больницы появилась тетенька с высоким начесом и твердыми интонациями. Разговор принял еще более нервный характер.

Я орала: “Привезу вам паспорт, привезу!”

Тетка хладнокровно отвечала: “Мы не Склиф!”

— Да, вы не Склифосовский, вы — убийцы!

Это, конечно, было чересчур.

Наступила зловещая пауза, и на этой паузе в приемный покой вошел Владимир Семенович.