Читать «Всё на свете» онлайн - страница 25
Никола Юн
В пятый раз спрашиваю Карлу, ушла ли уже мама.
— Ты же знаешь свою маму, — говорит она. — Она хоть когда-нибудь опаздывала?
Мама верит в пунктуальность, как другие верят в Бога. Время бесценно, говорит она, и невежливо тратить время кого-то другого. Мне даже не разрешают опаздывать на Пятничные Ужины.
Я смотрю на свое отражение в зеркале и безо всяких причин сменяю белую футболку с V-образным вырезом на белую с глубоким круглым декольте. Или не безо всяких причин. Но просто, чтобы чем-то занять себя, пока жду Олли.
Как бы мне хотелось поговорить об этом с мамой. Мне хочется спросить у нее, почему у меня перехватывает дыхание, когда я думаю о нем. Мне хочется поделиться с ней своим головокружением. Мне хочется рассказать ей все веселые шутки, которые рассказывает Олли. Мне хочется сказать ей, как я не могу перестать думать о нем, хотя пытаюсь. Мне хочется спросить у нее, чувствовала ли она в начале то же самое с папой.
Убеждаю себя, что я в порядке. Когда мы в последний раз виделись, я не заболела, и он знает правила — никаких прикосновений, полная дезинфекция, никаких посещений, если он думает, что в следующие несколько дней может заболеть.
Убеждаю себя, что нет ничего плохого в том, что лгу маме. Убеждаю себя, что не заболею. Убеждаю себя, что нет вреда в дружбе.
Что Карла права — любовь не сможет меня убить.
ПРОГНОЗ
Олли снова на стене, когда я вхожу в комнату. В этот раз он забрался на самый верх.
— Кончики твоих пальцев когда-нибудь устают? — спрашиваю я.
— Они у меня на строгом режиме тренировок, — говорит он, улыбаясь мне. Мой желудок делает небольшое сальто, к которому мне придется привыкнуть, потому что кажется, такова побочная реакция встреч с ним.
Вчера в этой комнате я делала домашнее задание. Я знаю, что все в ней осталось таким же, как когда я ушла, но выглядит и ощущается она по-другому. Комната оживает намного больше, когда в ней Олли. Если все искусственные растения и деревья прямо сейчас качнутся, то я не удивлюсь.
Иду к дивану и устраиваюсь в самом дальнем от него углу.
Спустившись со стены, он присаживается, скрестив ноги и прислонившись к ней спиной.
Я подгибаю под себя ноги, поправляю копну волос, обнимаю себя за талию. Почему из-за нахождения с ним в одной комнате я настолько ощущаю свое тело и части его? Из-за него я даже ощущаю свою кожу.
— Сегодня ты в обуви, — говорит он. Он определенно все подмечает — такой тип парней знает, когда ты перевесила картину или добавила новую вазочку в комнату.
Я смотрю на обувь.
— У меня таких девять одинаковых пар.
— И ты жалуешься на мой выбор одежды?
— Ты носишь только черное! Из-за этого выглядишь погребально.
— Мне нужен словарь, чтобы говорить с тобой.
— Характерный или свойственный погребению.
— Не настолько полезное определение.
— Проще говоря, ты ангел смерти.
Он улыбается мне.
— Меня выдала коса, да? Я думал, что хорошо ее припрятал.
Он меняет положение. Теперь он лежит на спине, колени согнуты, руки переплетены под головой.
Я снова безо всяких причин меняю положение, прижимая ноги к груди и обвивая их руками. Наши тела общаются между собой отдельно от нас. В этом разница между дружбой и чем-то другим? В том, как я его ощущаю?