Читать «Вернуться живым» онлайн - страница 7

– Солдат нужно чем-то занять. Чтоб они не бездельничали, пусть строят ячейки для стрельбы лежа и дополнительные СПСы для круговой обороны, да по очереди почистить оружие.

Я отправился по взводам поговорить с молодежью. Многие из них смертельно боятся и чудовищно устали. Подбодрил как мог.

Заместитель командира роты Сергей Грошиков позвал к себе в гости. Он сидел сотней метров выше нас и устроился гораздо лучше нас. В эспээсе они обитали вдвоем с прапорщиком Голубевым – хотели играть в карты, а третьего им не хватало.

– Ник, в «кинга» сыграем? – предложил Сергей. – А то мы двое старых контуженых воинов скучаем. Сидим тут как два дурака – умного не хватает.

Пообщаться с ветеранами не помешало бы. Хотя я играл плохо, но согласился.

– Серега, расскажи, как тебя контузило?

– Старая история… Это было в Панджшере в прошлом году. Рота шла на вершину, внезапно камушек из-под моей ноги выскользнул. Сволота! Кувыркнулся, упал на спину и лечу по гладкой стене вниз головой – как Иисус Христос – руки и ноги разбросил в разные стороны. Пятками и ногтями пытаюсь тормозить – метров тридцать скользил в ущелье, пока голова не наткнулась на какой-то валун. Что дальше было – не помню. Когда через полчаса или даже час меня вытащили и промедолом обезболили – два шприц-тюбика вкололи, – очухался и начал ржать, прямо как идиот. Твой предшественник Алексеев думал, что я от страха тронулся. А меня заклинило – я ведь на голове стоял полчаса. Руки не работают, ноги не идут, голова не варит. Одежда в крови, лицо в крови. Вертушкой вывезли в Кабул, оттуда в Ташкент. Оказалось, сотрясение мозга и трещина черепа, маленькая-маленькая, компрессионный перелом позвоночника – хорошо, что без смещений. Вот что значит голова дубовая и стоеросовая – все выдержала!

Сергей раскатисто засмеялся.

– А на меня стена дувала рухнула от взрывной волны, – поддержал байки у костра прапорщик. – Присыпало очень хорошо, очнулся – ничего не слышу. Врачи запретили пить водку. Три месяца терпел, а тут, когда понемножку начал пытаться кирять, борьбу за трезвость начали. Гады ваши политработники! Вот уж, действительно, пришла беда – отворяй ворота.

Голубев грустно вздохнул, а Грошикова финальная часть рассказа прапорщика развеселила, и он вновь залился раскатистым смехом.

– Эх, замполит, ты с Колобком плохо знаком. Комсомолец батальона дважды контужен – вот у него вместо мозгов одно сплошное мозговое месиво! – подытожил Сергей.

Как же не знаком. Еще как знаком! На третий вечер прибытия в полк и на второй день всеобщего батальонного загула дверь комнаты в общаге, где устроился Никифор, настежь распахнулась от сильного пинка – загулом праздновали возвращение из рейда. На пороге стояли, обнявшись двое: Грошиков и Колобков – оба в драных тельняшках и армейских трусах, и каждый держал в руках по стакану и по бутылке водки. Ветераны включили свет, врубили музыку на всю катушку, и тотчас начались дикие пляски аборигенов. Ух! Ах!! Ох!!! Затем они схватили трофейные сабли, и начался танец с саблями. Пофехтовали некоторое время, а затем давай рубить металлические дужки коек. Бам! Бам!! Бам!!! Когда умаялись, рухнули без чувств на постели, уснули и захрапели, подражая паровозам. Мои глаза стали квадратными, потом гигантски круглыми, и нормальную форму приняли не скоро. Я обалдел от этого «представления»…