Читать «Зарубки на сердце» онлайн - страница 26

Мы помолчали. Бабушка так живо рассказала про свой грех, что мне тоже стало жалко медведя, я чуть не заплакал. Но сдержался.

– От халвы я отказалась, – продолжала бабушка. – Тушу мужики на троих поделили, а шкуру медвежью Павел выделал и хотел на стену повесить. Да я запретила. Тогда он продал шкуру какому-то барину. А когда у Павла сын родился, то я настояла, чтобы его Михаилом назвали. Он ведь твой крестный, – кивнула она мне. – И с твоей мамой они двойняшки.

Это я уже знал. Мама иногда говорила, что мой крестный на целый час ее младше.

Бабушка встала, налила из графина воды, выпила.

– Остепенилась я с той поры, – продолжала бабушка. – Стала строже к себе. К людям и животным токмо с добром подходила. Тут и приметила меня тетя Груня, сестра моего тятеньки, царствие им небесно. Знатна была лекарша, хуш и не ведала грамоты. Сам фершал из Изварской больницы к ней приезжал совету просить. «Помру я скоро, – говорила тетушка, – а знания, Богом данные, некому передать. Ты девка памятлива, смышлена, сердцем добра – быстро поймешь мои молитвы да заговоры».

– И ты научилась лечить? – торопил я бабушку.

– Не сразу, конешно. Перво-наперво стала она натаскивать меня на хлопоты повитухи. Потом стала травам учить – что к чему, разбираться. Потом уж болезни всяки. И все на примере своем – всех болящих вместе лечили. А когда померла тетя Груня, то я одна стала лечить.

– Как же она себя не могла вылечить?! – удивился я.

– Знать, так Богу было угодно. Призвал он ее к себе.

Бабушка достала платок, протерла очки. И опять отложила их в сторону.

– Слышь-ко, ведь скоро и я помру. Просила твою маму перенять от меня дар Божий, – обратилась она ко мне, как будто жалуясь, – да у нее смехоньки токмо. Говорит, время друго. С детьми хлопот полон рот. И грамоты нет записать за мной.

Бабушка грустно вздохнула, подперла щеку рукой:

– Время, конешно, друго. Сичас в больницах рожают. А в деревнях-то нету больниц! Там повитухи – что дар Божий. Почитай, вся Реполка моими руками принята. И Тоню, и тебя примала, не помнишь разве? – пошутила она.

– Куда принимала? Зачем принимала?

– На свет Божий души ангельски примала.

– Значит, и у меня душа ангельская?! – удивился я.

– Дык ведомо! Именины твои сентября двадцать девятого. В день святых Виктора и Людмилы. Этот святой и вложил в тебя душу ангела Виктора. Потому день именин днем ангела зовется.

Но я уже дальше не слушал. Я был поражен тем, что святые Людмила и Виктор в один день родились! Двойняшки, значит! Как моя мама и крестный. Так вот почему мне так нравится Люся!

Значит, сам Боженька повелел мне влюбиться в нее.

КОЛЬКИНА ШКОЛА

Незаметно подкралась осень. Первого сентября 1940 года тетя Нюра провожала Кольку в школу, в первый класс. Мы с Тоней завидовали. И было чему завидовать. Новая куртка с карманами, белая рубашка, новые скрипучие ботинки. И не короткие штанишки на лямочках, а настоящие темно-синие брюки с отглаженными стрелочками. Колька весь светился от гордости, когда показывал нам пахнущий кожей коричневый портфель с железными уголками и приятно щелкающим замком. А в портфеле был деревянный пенал с выдвижной крышкой. В нем было много отделений: для карандашей и вставочек, для металлических перьев, для стирательной резинки, карандашной точилки и двадцати счетных палочек.