Читать «Азъ есмь Софья» онлайн - страница 73

О своей судьбе они узнали через пару дней, когда сарай переполнился ребятами. Их принялись выводить по пять человек и вели в жарко натопленную мыльню, где терли чуть ли не докрасна, срезали волосы на теле, изничтожали злых платяных зверей…

Тряпье не вернули, раздав каждому порты, рубаху и онучи, а также новенькие валенки. Пусть Васькины все норовили соскочить с ноги – расстаться с ними он не решился бы и за все золото мира. Слишком памятны ему были холода…

После этого их опять приводили в сарай, но уже в другой, приказывали садиться на солому вдоль стен и ждать. А потом, когда привели последних, в сарай зашел старик в роскошной шубе. Васька его тогда не знал, потом сказали, что это боярин Стрешнев.

Осмотрел всех надменным взором – и заговорил. Негромко, но вполне внятно. Ребята притихли – и каждое слово громом отдавалось в детских ушах.

А говорил боярин такое, что и поверить было страшно.

А верить хотелось.

Царь-батюшка в милости своей не может допустить, чтобы дети голодали и холодали, а потому решил учредить воинскую школу. Руководить ей будет царевич Алексей. Дети там проучатся четыре года, а потом из них будет постепенно составляться полк, личный, самого царевича. Кто хочет учиться – будет. Кто не хочет – отправят в монастырь, там всегда рабочие руки нужны. На улицу не выгонят, но найдут, как к делу приставить.

Ребята слушали, кивали…

Васька тогда еще удивлялся, зачем босоту с улиц собирать, а потом и понял. Дети стрельцов стрельцами и станут. Дети вояк… их еще собрать надо. Да и попробовать на ком-то сначала, как учить, чему учить…

И все равно лучше места, чем воинская школа, не было.

Они жили в большом здании, по двадцать человек в большой комнате – и таких комнат было несколько, отделенных друг от друга перегородками. У каждого своя кровать и свой ларь, хотя хранить в нем было особо и нечего. Была установлена очередность – и каждая комната в свой черед все отмывала и отчищала. Раз в неделю все ходили в мыльню, но можно было и чаще.

Кроме собственно жилища, которое мастера называли казармой, на территории школы размещалась сама школа – большая изба, уставленная лавками, с грифельной доской и разными замысловатыми приспособлениями.

Замоченные в лохани розги, впрочем, там тоже были, но использовались редко.

Федор Иванович оказался отличным психологом и выбирал тех, кто действительно мечтал о другой жизни. Вот и учились ребята, зубами вцепляясь во все важное.

К тому же, многое было и не в тягость.

Учили их счету, письму, чтению, молитвам, учили еще иным языкам, но пока мало, говорили, что сначала свой родной освоить надобно. И – осваивали.

Васька сам лично сидел над букварем день и ночь. Книг пока не хватало, по три-четыре на комнату были – и то ладно, и друзья его, Митроха, Тришка и Петруха, учили вместе с ним. Вчетвером и учеба легче спорилась, Васька и не порот был ни разу за неусердие. Вот за неуспевание на спортивной площадке его «награждали» дополнительными занятиями, это верно. Но ведь стоило оно того, стоило, да и не розги это, видели ведь наставники, что старается парнишка, гоняли его, конечно, но не ругались.