Читать «Человек, лишённый малой родины» онлайн - страница 81

Через 23 года и позже

Мои родители, пребывая в ссылке, очень часто вспоминали о родном Верхнеусинском. Хвалили, говорили, как им там хорошо жилось, любили сердцем свою малую родину. Для них всё там было красиво, и особенно природа: горы и леса, чёрная смородина и земляника, росшая на солнцепёке, чистая и прозрачная вода в Усе и её притоках, вкусная рыба, которая там водилась, не то что в томской тайге. Какие были красивые гулянья молодёжи и их обряды! Отец хвалил саянский горный пейзаж. Говорил, что если заблудишься в лесу, выйди на любую вершину горы, и сразу поймёшь, где ты находишься, не то что в болотистой тайге.

От всех этих рассказов во мне тоже с детства жила тоска по моей малой родине. Всё хотелось там побывать, увидеть своими глазами, какая она на самом деле, и даже думал возвратиться туда жить.

У родительского дома в с. Верхнеусинском. 1975 год

Но сборы на родину у меня были долгими, всё как-то не удавалось и откладывалось на потом.

И вот, будучи студентом третьего курса Томского госуниверситета, находясь на геологической производственной практике в Горной Шории на поисках титано-магнетитовых руд, я был близок к Усинской котловине и был намерен туда поехать. Чтобы заработать немного денег, почти на месяц продолжил практику. Добираться до родных мест можно было двумя маршрутами: или ехать туда обратным путём через станцию Тайга, а это заняло бы 4–5 суток, или же таёжной тропой пройти до посёлка Абаза более 100 километров. Решил идти по второму маршруту. Начальник геологической партии Гурген Иванович Спандарашвили отговаривал, предупреждая, что путь очень опасен: здесь много медведей и часты побеги заключённых из лагеря неподалёку, которые отбывали срок за политические преступления и не имели даже своих фамилий, а носили только номера. Но я остался непреклонен.

Дали мне несколько банок тушёнки и сгущёнки, сухари, и я рано утром двинулся в путь.

Я не шёл, а почти бежал по таёжной тропе, при пересечении маленьких рек и ключей боялся её потерять, поэтому ориентировался только по засекам на деревьях. Ночевать остановился уже в потёмках. Выбрал большую ветвистую ель. Для защиты от зверя в двух метрах от дерева разложил костёр, запасся дровами, ветками и поддерживал его всю ночь. Тогда я не знал, что где-то совсем рядом обитал старообрядец Лыков со своей семьёй.

На другой день к обеду дошёл до Абазы, а там уже на попутной машине к вечеру приехал в Абакан.

И почти сразу заявил родителям, что еду в Верхнеусинск. Они стали меня уговаривать, что мне незачем туда ехать. Из родных там проживали лишь старенькие мои тёти по линии мамы. Но я был уже подготовлен, и через день, купив в Минусинске билет на автобус, поехал в сторону Кызыла по старой дороге Усинского тракта и на отвороте в Усинск сошёл с автобуса.

Подождал некоторое время попутный транспорт, но его не оказалось, пошёл пешком, а потом нагнала меня грузовая машина, и я поехал в кузове. Сердце моё стало учащённо биться: что же я увижу в родном селе и за его пределами? Вскоре слева я увидел сопку, на склоне которой когда-то был наш земельный надел. Меня один раз туда привозили, мы там копали сладкие корни солодки.