Читать «Человек, лишённый малой родины» онлайн - страница 67

Однажды я пришёл в парикмахерскую и ждал очереди. В коридоре стояла железная печь, и рядом со мной на лавке оказался мужчина средних лет, весь опухший, в старой лагерной одежде. Он поинтересовался, в каком классе я учусь, что изучаю. Хотя мужчина с трудом говорил на русском языке, я сразу почувствовал, что это человек учёный. Потом он попросил завернуть ему цигарку: у него самого руки не слушались. Я оторвал ему клочок газеты, насыпал махорки, завернул папироску и поджёг. Мой сосед с особым наслаждением вдохнул в себя дым. Спросил меня, изучаем ли мы бином Ньютона.

Потом он поведал мне, что окончил два университета – Венский и Краковский, математик. Когда пришли советские войска на Западную Украину, его за что-то посадили, отправили в лагерь, а потом выпустили по инвалидности и привезли сюда, в ссылку. Он пытался где-нибудь устроиться на работу, но доходяг нигде не брали и не предоставляли жилья, и вот он, горемычный, ищет место где-нибудь погреться. Пробовал пристроиться в деревнях – и там никто не берёт. Вот и ночует, где придётся. Раньше мучил голод, но сейчас даже есть не хочется. Только бы лежать, спать, но и для этого нет никакой возможности.

Ну чем я мог помочь этому обездоленному человеку, когда сам жил на квартире и питался, как попало? Через несколько дней ударил сильный мороз. Даже воробьи замерзали на проводах. Утром я рано пошёл на базар и на обочине дороги увидел замёрзшего человека. Все шли мимо, и никто не останавливался: трупы – дело милиции. В замёрзшем человеке я признал своего недавнего собеседника из парикмахерской. В те холодные зимние дни, рассказывали, помёрзло очень много этих ссыльных. Прямо у костров. Даже огонь не мог согреть их, голодных и обессиленных. Рассказывали, что на одном сибирском полустанке задержался эшелон с заключёнными. Охрана просто забыла о своих узниках, не обеспечила теплушки топливом на ночь, и заморозили заключённых. Человеческая жизнь в то время ничего не стоила.

В конце 1942-го и в начале 1943 годов шёл активный призыв в армию мужчин 1924 и 1925 годов рождения – моих бывших одноклассников. И не только из Асино, но и с участков, и из Батурино. Я не успевал провожать команды на вокзал.

В очередной раз я поехал в Пышкино проводить участковых ребят. Напоследок выпили (где-то нашли самогонки), попрощались, и с большинством навсегда, поскольку попали мои товарищи в самое пекло войны. В эти дни мой старший брат Саша писал с фронта: «Все эти юнцы гибнут десятками тысяч. Их бросают в бой, а они, бедные, кричат «мама!» Необученные, невооружённые, не кормленные как следует. Дадут стопку водки – и в бой!».

Примерно семьдесят процентов всех моих одноклассников не вернулись с фронта. А кто уцелел, уже не возвратился в ссылку.

Этой же зимой призвали в армию брата Васю. Сначала он проходил службу военным врачом в городе Бердске недалеко от Новосибирска. Когда сообщили, что брата увозят на фронт, я захотел повидаться с ним перед отправкой. Для проезда по железной дороге нужно было разрешение милиции. И хотя я иногда возил жену начальника милиции на их вечеринки, он не дал мне разрешения для поездки к брату. Сказал: не уважительная причина для выезда.