Читать «Сокровища британской монархии. Скипетры, мечи и перстни в жизни английского двора» онлайн - страница 137

Есть у Елизаветы II и аквамариновая парюра. В 1953 году президент Бразилии от имени всей страны преподнес ей в честь коронации колье и серьги – огромные прямоугольные аквамарины необычайной чистоты, вставленные в оправу из платины и бриллиантов. В 1957 году королева заказала фирме «Гаррард» тиару – простая лента из платины, которую украсили тремя аквамаринами (все они были съемными и могли использоваться в качестве брошей, а центральный камень, самый крупный, был подвеской к бразильскому колье – там его заменили на меньший по размеру).

Год спустя, в 1958-м, бразильцы пополнили гарнитур, который также пришелся Ее Величеству по душе, и подарили браслет и брошь в том же стиле. А в 1971 году тиару переделали, дополнив аквамаринами и бриллиантами из другого украшения, подаренного королеве за несколько лет до этого губернатором Сан-Паулу. Так что постепенно собралась парюра из сверкающих голубых камней, которую королева надевает достаточно часто, и, по-видимому, с удовольствием.

В 1947 году Елизавета, тогда еще принцесса, получила в подарок от отца, Георга VI, малую парюру – старинные, 1850 года, серьги и колье из сапфиров в бриллиантовой оправе. Колье было весьма длинным, из восемнадцати камней, и позднее Елизавета велела его укоротить, убрав четыре звена, а затем из самого крупного из убранных сапфиров сделали отдельную подвеску (которую можно использовать и как брошь). А в 1963 году королева заказала браслет и тиару все в том же викторианском стиле – тиара была сделана из колье, которое некогда принадлежало дочери короля Бельгии Леопольда II, принцессе Луизе, и тоже, соответственно, было сделано в середине XIX века. Таким образом, сапфировая парюра одновременно и старинное, и современное украшение – драгоценности зачастую подвергаются переделкам. Что ж, те, в чьей шкатулке есть баснословно дорогие украшения, не так перед ними трепещут, как те, кто может любоваться ими только издали.

А самая, пожалуй, «историческая» парюра в коллекции, брошь, колье и серьги, связана с именем Марии Стюарт. Ожерелье – золотые звенья, покрытые разноцветной эмалью (белой, голубой, светло-зеленой, зеленой и синей) и усаженные жемчужинами, изумрудами и рубинами, и брошь в том же стиле принадлежали, как считается, шотландской королеве.

Брошь – самая старинная часть парюры, и была сделана, по-видимому, около 1589–90 года. В инвентарном описании королевской коллекции 1909 года говорится, что Мария Стюарт подарила брошь и ожерелье Марии Сэтон. Дочь шотландского лорда и француженки, она стала одной из «четырех Марий», сопровождавших маленькую Марию Стюарт во Францию, где ее выдали замуж за французского дофина. Когда та овдовела и вернулась в Шотландию, Мария Сэтон вернулась вместе со своей госпожой и служила ей всю жизнь, так и не выйдя замуж. Она оставалась вместе с королевой и тогда, когда ту держали в заключении в Англии, вплоть до самого конца, то есть казни Марии Стюарт в 1587 году.

От нее украшения передавались в семье Сэтонов из поколения в поколение, пока в первой половине XIX века не попали к одному из дальних потомков, Арчибальду Монтгомери, тринадцатому графу Эглинтону. Его дочери в 1894 году продали их, вместе с остальными фамильными драгоценностями, на аукционе Кристи. Украшения приобрел барон Гленеск, чья дочь и подарила их королеве Марии Текской, когда в 1935 году праздновалось двадцатипятилетие коронации Георга V.

Принадлежали ли брошь и ожерелье Марии Стюарт? Трудно сказать. Тем более что разные части ожерелья были сделаны в разное время – так, самые старые, возле застежки, датируют началом 1600-х; центральное, самое крупное, со сложным узором звено было добавлено, по-видимому, не ранее 1630-х годов, остальные еще позднее.

В 1612 году Александр Сэтон, шестой граф Эглинтон, изъял из длинного ожерелья восемь звеньев (шестнадцать звеньев перешли в другую ветвь семьи). И при упоминавшемся выше тринадцатом графе Эглинтоне эти восемь звеньев были вставлены в ныне существующее ожерелье. Возможно, создание ожерелья было приурочено к Эглинтонскому турниру, который граф организовал в 1839 году по образцу (в меру его понимания) средневековых. Так что, даже если украшения и не принадлежали Марии Стюарт, за ними – четырехсотлетняя история. Вот только серьги – позднее добавление, сделанное уже в XIX веке.