Читать «Таежная месть» онлайн - страница 81

– Не забуду… Есть у меня подозрение, что ты мою обожаемую супружницу хочешь без теплого коврика оставить?

– Не переживай, не оставлю. Если с этой шкурой что-нибудь случится, так я тебе бо́льшую дам.

– Договорились.

Переговорив с Аркадием, я отправился в тайгу, к месту, где повстречал Антошку. У каждого медведя, как и у человека, свой характер, свои привычки, выработанные годами. Именно эти закономерности охотники стараются подмечать, что способствует удачной охоте. У Антошки тоже присутствовали свои привычки, которые успел я подметить, и одна из них – лежки. Шатун любил возвращаться на старые места. Трудно было сказать, по какой такой причине он это делает, но, очевидно, оно было сродни «чувству угла», когда возвращаешься в знакомое место. Именно этим обстоятельством следовало воспользоваться.

Проснулся я ранним утром. Где-то неподалеку забил дробную тревогу дятел, поторапливая рассвет. Вышел из избы. Прошелся немного по округе. Медвежьих следов было много. Антошка был всюду: он кружил вокруг сруба, забирался в густую траву, видно терпеливо выжидал, не появится ли кто-нибудь, потом вновь выходил из укрытия. И часа три назад, подгоняемый рассветом, вновь углубился в тайгу.

– Вот что, Надежда, сегодня никуда не выходи из дома. Медведь ходит рядом… Если с тобой что-нибудь случится, то я просто не перенесу этого.

– Хорошо, Тимофей, – не без труда согласилась Надежда. – Я так и поступлю. Только мне очень надоело бояться… Никак не думала, что он отыщет нас здесь.

– Я сделаю все, чтобы все твои страхи остались позади… Главное – ты не волнуйся…

– Как же мне не волноваться за тебя?

– Если мы надумаем перебраться в какое-то другое место, то он отыщет нас и там. Надо что-то с этим делать.

– Хорошо… Я все понимаю, – попыталась улыбнуться Надежда. – Ты же все-таки охотник.

– Ты всегда была у меня умницей.

* * *

Последнюю лежку Антошки я заприметил еще вчера у подножия живописной горы близ ручейка, расторопно сбегавшего в широкую протоку. Остается проверить, действительно он там или облюбовал какое-то другое место. «Уж, если я тебя запримечу, Антошка, то не обессудь, пристрелю даже спящего!»

Следующие три часа по медвежьим следам я добирался до горной гряды, поднимавшейся к небу отвесными островерхими останцами. Покореженные, побитые, поломанные, повидавшие на своем веку немало грустных историй, они представляли собой следы тектонических боев: обвалы, надвиги, смещения. Здесь и в самом деле проходили нешуточные геологические сражения.

Поднявшись на поломанную линию обвалившихся скал, с которой хорошо просматривалась лежка медведя, я глянул в бинокль. Лежбище Антошка присмотрел под высоким кедром, на котором жизнеутверждающе тянулась к небу густая, будто бы ворох вражеских копий, растительность. Место сильно примято, но хозяина не видать. Что ж придется запастись терпением.

Ждать пришлось не бесконечно. Неожиданно в многотравье, в четырехстах метрах от своего укрытия, я рассмотрел рыжеватое пятно. Глянув в бинокль, даже не удивился – это был мой старый знакомый. Топтыгин шел не торопясь, косолапой походкой настоящего хозяина, сильнее которого не было за тысячу верст в округе. И это было правдой! Но направился он не к прежнему месту, а в дремучий, потяжелевший от обильной росы папоротник. Неожиданно медведь поднялся на задние лапы и потопал спиной. «Запутывает следы, – догадался я, – не ожидает, что сверху за ним наблюдают». Сделав большой крюк, Антошка прошелся по длинному поваленному бурей стволу сосны. С легкостью взобрался на высокий бурелом, затем перепрыгнул через глубокую каменную рытвину и улегся под вывороченные корни древней ели. Поерзав на боку, как если бы искал наиболее удобное положение для сна, он, наконец, успокоился.