Читать «Море Дирака» онлайн - страница 57

— Нет.

— Простите… Я-то уже над этим думал, и формулировки у меня отштамповались… Смысл же ясен только посвященным… Просто камера будет представлять собой конденсатор. Одна обкладка — сверхпроводник, другая магнит, пустота — диэлектрик. Отсюда напряженность есть функция объема, то есть, по сути, пространства.

— Ясно! Понял! Вот это да!

— Мне тоже это кажется интересным… Помните у Киплинга? «Пора подаваться в свою стаю».

Михаилу стало так хорошо, как давно уже не было. Даже чуть-чуть щекотало ноздри. Он с трудом заставил себя следить за нитью рассуждении Урманцева. Радость искала выхода и мешала сосредоточиться.

— Как у вас прошел разговор с Иваном Фомичом? — неожиданно спросил Урманцев.

— Разговор? Ничего… прошел. А что?

Урманцев ничего не ответил. Михаил почувствовал себя уже не так радостно и безмятежно. Но был не в состоянии анализировать причину внезапного спада настроения. Чтобы преодолеть какую-то беспокойную внутреннюю паузу, он поспешил задать вопрос:

— До какой температуры придется охлаждать камеру?

— Одна тысячная градуса Кельвина.

— Ух ты!

Урманцев улыбнулся и как-то снисходительно и вместе с тем весело посмотрел на Михаила. И это было совсем не обидно, а скорее хорошо, по-свойски.

— Скажите, Подольский, зачем вы стали выступать в цирке? Ну, придумали фокус, а выступал бы себе какой-нибудь дядя. А? И ему хорошо, и вам спокойнее…

…А выступать он стал совершенно случайно. Фактически его вынудили выступать. Работая над «Полетом к звездам», он и мысли не допускал, что осуществит этот полет сам. Не помышлял об этом и главный режиссер цирка. Все началось из-за иллюзиониста. Он быстро привык к монополии на все выдумки Михаила и поэтому заявил дирекции, что хочет оставить номер за собой. Может быть, ему и пошли бы навстречу, так как других претендентов не было. Но… и здесь, как это часто бывает, сработали традиционность и цирковая рутина. Всем почему-то не понравилось, что иллюзионист будет вести сразу два номера. Тем более что «Полет к звездам» обещал быть очень выигрышным. Налицо было и типичное смешение цирковых жанров. Кто-то сказал тяжело и безапелляционно: «Факиры никогда не работали под куполом». И никто не только не произнес максвелловское: «Ну и что?», но и не задал сакраментального вопроса: «Почему?», который, как известно, явился первоначальным толчком и двигателем прогресса.

Даже сам претендент в черном смокинге и зеркальных ботинках не задал такого вопроса. Он пустился в туманные исторические экскурсы и, окончательно запутавшись в весьма приблизительных аналогиях и прецедентах, бормотал что-то маловразумительное о синтетическом искусстве вообще и склоках и завистниках в частности.

— Как же быть? — озадаченно спросил Питерский. — Кому поручить номер?

Воцарилась тишина.

— А почему нужно кому-то поручать? — тоненьким голоском пропела наездница Сашенька Маргаритова (по паспорту Пипко). — В цирке же всегда со своими номерами выступали сами авторы!

— Ну, он же не артист! — выпучил глаза иллюзионист.