Читать «Антимиры» онлайн - страница 25

На колу не мочало –

Человека мотало!

Хвор царь, хром царь,

А у самых хором ходит вор и бунтарь.

Не туга мошна,

Да рука мощна!

Он деревни мутит.

Он царевне свистит.

И ударил жезлом

и велел государь,

Чтоб на площади главной

Из цветных терракот

Храм стоял семиглавый — =

Семиглавый дракон.

Чтоб царя сторожил.

Чтоб народ страшил.

II

Их было смелых — семеро,

Их было сильных — семеро,

Наверно, с моря синего

Или откуда с севера,

Где Ладога, луга,

Где радуга-дуга.

Они дожили кладку

Вдоль белых берегов,

Чтоб взвились, точно радуга,

Семь разных городов.

Как флаги корабельные,

Как песни коробейные.

Один — червонный, башенный,

Разбойный, бесшабашный.

Другой — чтобы, как девица,

Был белогруд, высок.

А третий — точно деревце,

Зеленый городок!

Узорные, кирпичные,

Цветите по холмам…

Их привели опричники,

Чтобы построить храм.

III

Кудри — стружки,

Руки — на рубанки.

Яростные, русские,

Красные рубахи.

Очи — ой, отчаянны!

При подобной силе –

Как бы вы нечаянно

Царство не спалили!..

Бросьте, дети бисовы,

Кельмы и резцы.

Не мечите бисером

Изразцы.

IV

Не памяти юродивой

Вы возводили храм,

А богу плодородия,

Его земным дарам.

Здесь купола — кокосы,

И тыквы — купола.

И бирюза кокошников

Окошки оплела.

Сквозь кожуру мишурную

Глядело с завитков,

Что чудилось Мичурину

Шестнадцатых веков.

Диковины кочанные,

Их буйные листы,

Кочевников колчаны

И кочетов хвосты.

И башенки буравами

Взвивались по бокам,

И купола булавами

Грозили облакам!

И москвичи молились

Столь дерзкому труду

Арбузу и маису

В чудовищном саду.

V

Взглянув на главы-шлемы,

Боярин рек:

— У, шельмы,

В бараний рог!

Сплошные перламутры –

Сойдешь с ума.

Уж больно баламутны

Их сурик и сурьма…

Купец галантный,

Куль голландский,

Шипел: — Ишь надругательство,

Хула и украшательство.

Нашел уж царь работничков –

Смутьянов и разбойничков!

У них не кисти,

А кистени.

Семь городов, антихристы,

Задумали они.

Им наша жизнь — кабальная,

Им Русь — не мать!

…А младший у кабатчика

Все похвалялся, тать,

Как в ночь перед заутреней,

Охальник и бахвал,

Царевне

Целомудренной

Он груди целовал…

И дьяки присные,

Как крысы по углам,

В ладони прыснули:

— Не храм, а срам!..

…А храм пылал в полнеба,

Как лозунг к мятежам,

Как пламя гнева –

Крамольный храм!

От страха дьякон пятился,

В сундук купчина прятался.

А немец, как козел,

Скакал, задрав камзол.

Уж как ты зол,

Храм антихристовый!..

А мужик стоял да подсвистывал,

Все посвистывал, да поглядывал,

Да топор

рукой все поглаживал…

VI

Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай.

Мы, как дьяволы, работали, а сегодня — пей, гуляй!

Г уляй!

Девкам юбки заголяй!

Эх, на синих, на глазурных да на огненных санях…

Купола горят глазуньями на распахнутых снегах.

Ах! –

Только губы на губах!

Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси.

По соборной, по собольей, по оборванной Руси –

Эх, еси –

Только ноги уноси!

Завтра новый день рабочий грянет в тысячу ладов.

Ой вы, плотнички, пилите тес для новых городов.

Го-ро-дов?

Может, лучше — для гробов?..

VII

Тюремные стены.

И нем рассвет.

А где поэма?

Поэмы — нет.

Была в семь глав она –

Как храм в семь глав.

А нынче безгласна –

Как лик без глаз.

Она у плахи.

Стоит в ночи.

. . . . . .

И руки о рубахи

Отерли палачи.

Реквием