Читать «Антимиры» онлайн - страница 21
Андрей Андреевич Вознесенский
Мы будем бессмертны.
И это — точно!
Рублевское шоссе
Мимо санатория
Реют мотороллеры.
За рулем влюбленные –
Как ангелы рублевские.
Фреской Благовещенья,
Резкой белизной
За ними блещут женщины,
Как крылья за спиной!
Их одежда плещет,
Рвется от руля,
Вонзайтесь в мои плечи,
Белые крыла.
Улечу ли?
Кану ль?
Соколом ли?
Камнем?
Осень. Небеса.
Красные леса.
Потерянная баллада
I
В час осенний,
сквозь лес опавший,
осеняюще и
в нас влетают, как семена,
чьи-то судьбы и имена.
Это Переселенье Душ.
В нас вторгаются чьи-то тени,
как в кадушках растут растенья.
В нервной клинике 300 душ.
Бывший зодчий вопит: «Я — Гойя».
Его шваброй на койку гонят.
А в ту вселился райсобес –
всем, раздаст и ходит без…
А пацанка сидит в углу.
Что таит в себе — ни гугу.
У ней — зрачки киноактрисы
косят,
как кисточки у рыси…
II
Той актрисе все опостылело,
как пустынна ее Потылиха!
Подойдет, улыбнуться силясь:
«Я в кого-то переселилась!
Разбежалась, как с бус стеклярус.
Потерялась я, потерялась!..»
Она ходит, сопоставляет.
Нас, как стулья, переставляет.
И уставится из угла,
как пустынный костел гулка.
Машинально она — жена.
Машинально она — жива.
Машинальны вокруг бутылки,
и ухмылки скользят обмылками.
Как украли ее лабазно!..
А ночами за лыжной базой
три костра она разожжет
и на снег крестом упадет
потрясенно и беспощадно
как посадочная площадка
пахнет жаром смолой лыжней
ждет лежит да снежок лизнет
самолет ушел — не догонишь
Ненайденыш мой, ненайденыш!
Потерять себя — не пустяк,
вся бежишь, как вода в горстях…
III
А вчера, столкнувшись в гостях,
я увижу, что ты — не ты,
сквозь проснувшиеся черты –
тревожно и радостно,
как птица, в лице твоем, как залетевшая
в фортку птица,
бьет пропавшая красота…
«Ну вот, — ты скажешь, — я и нашлась,
кажется…
в новой ленте играю… В 2-х сериях…
Если только первую пробу не зарубят!..»
Противостояние очей
Третий месяц ее хохот нарочит,
третий месяц по ночам она кричит.
А над нею, как сиянье, голося,
вечерами
разражаются
Глаза!
Пол-лица ошеломленное стекло
вертикальными озерами зажгло.
…Ты худеешь. Ты не ходишь на завод,
ты их слушаешь,
как лунный садовод,
жизнь и боль твоя, как влага к облакам,
поднимается к наполненным зрачкам.
Говоришь: «Невыносима синева!
И разламывает голова!
Кто-то хищный и торжественно-чужой
свет зажег и поселился на постой…»
Ты грустишь — хохочут очи, как маньяк.
Говоришь — они к аварии манят.
Вместо слез –
иллюминированный взгляд.
«Симулирует», — соседи говорят.
Ходят люди, как глухие этажи.
Над одной горят глаза, как витражи.
Сотни женщин их носили до тебя,
сколько муки накопили для тебя!
Раз в столетие
касается
людей
это Противостояние Очей!..
…Возле моря отрешенно и отчаянно
бродит женщина, беременна очами.
Я под ними не бродил,
за них жизнью заплатил.
Осень в Сигулде
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай, мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
леса мои сбросили кроны,
пусты они и грустны,
как ящик с аккордеона,
а музыку — унесли,
мы — люди,
мы тоже порожни,
уходим мы,
так уж положено,
из стен,
матерей
и из женщин,
и этот порядок извечен,
прощай, моя мама,
у окон
ты станешь прозрачно, как кокон,
