Читать «За Москвою-рекой» онлайн - страница 67
Варткес Арутюнович Тевекелян
— Повоюем!
Накинув на плечи халат, Власов направился в ванную. А где же мать? По утрам она всегда встречала его в столовой.
— Мама, ты где?— крикнул он.
Мать не отозвалась. Это удивило Власова. На улице темно, магазины еще закрыты,— уж не поступила ли на работу упрямая старуха?
В ванной, на обычном месте, он нашел чашку с горячей водой для бритья и с нежностью подумал: «Не забыла».
Прежде чем сесть за завтрак, Власов решил позвонить на фабрику и по крайней мере узнать, действительно ли мать поступила на работу. Но как? В отделе кадров и в ткацкой конторе работа начиналась в девять часов. Разве попробовать через диспетчера?
На столе стояла кастрюля с гречневой кашей, а рядом стакан с молоком. Сколько помнил себя Власов, мать всегда по утрам кормила его чем-нибудь горячим — кашей, щами, толченой картошкой. «Кушай, сынок, горячее, кушай,— тебе нужно расти»,— приговаривала она. Еще в казарме мать, уходя в вечернюю или ночную смену, оставляла кастрюлю с едой, завернутую в полотенце, чтобы она не остыла.
В тридцатых годах, когда казармы были ликвидированы, матери дали маленькую комнату в кооперативном доме, недалеко от фабрики. После тесноты, всегдашней сутолоки и спертого воздуха казармы четырнадцатиметровая комнатка с окном, выходящим на Москву-реку, показалась им сущим раем. Но она была совершенно пустой, а чтобы купить мебель, у них не было денег. В те годы жизнь была тяжелая, и заработка матери еле хватало на то, чтобы отоварить продовольственные карточки и внести пай в кооператив за комнату. Первые месяцы они спали на полу, обеденным столом служила для них обыкновенная табуретка, и все же они чувствовали себя счастливыми. Он из досок и фанеры смастерил этажерку, вешалку, а мать ценой жестокой экономии покупала то кровать, то стол. Видя, как она отказывает тебе во всем и влезает в долги, берет деньги в кассе взаимопомощи, чтобы купить самое необходимое, Власов как-то за ужином спросил:
— Мама, а что, если я поступлю на работу?
Мать отложила ложку, худое, усталое лицо ее стало грустным.
—- А школа?— спросила она.— Нет, сынок, хватит того, что нам не давали учиться. Пока я жива, учись,— хоть ты образованным человеком станешь. Твой покойный отец часто повторял, что наступят такие времена, когда и рабочий человек сможет стать ученым!
Осенью Матрена Дементьевна скрепя сердце разрешила ему поступить в школу ФЗУ, а через два года, работая запасным поммастера, он принес ей первую получку. Мать прижала его к груди и сквозь слезы шептала какие-то невнятные слова: вот, мол, не поймешь, что и творится на свете,— не успела оглянуться, а уже вырос, кормильцем стал, деньги начал зарабатывать...
На следующий день, после работы, она повела сына в закрытый распределитель и на его первые заработанные деньги купила ему обновку — суконные брюки, пиджак, сатиновую рубашку...