Читать «Записки о большевистской революции» онлайн - страница 106

Петроград. 5(18) янв.

Дорогой друг,

Сегодня днем в лихорадочной обстановке в Таврическом дворце открылось Учредительное собрание. Вооруженные солдаты и матросы шумно патрулируют роскошные галереи дворца. Депутаты будут находиться под их неусыпным надзором.

Подавленная, нервничающая оппозиция выглядит жалко. Ни одного красивого жеста, ни одного возвышенного слова. Никакого мужества, никакого напора. Пусто, мертво, никак. Чернов, избранный 244 голосами против 153, поданных за Спиридонову, председателем собрания, произносит длинную декламационную, пустую, осторожную речь против большевистской тирании. Программа, предложенная им, с некоторыми формальными оговорками, практически схожа с программой правительства. Единственное — он предлагает вместо большевистской «вся власть Советам» формулировку «вся власть Учредительному собранию». Внимательно выслушивают Церетели, единственного меньшевика, которого как политика признают Ленин и Троцкий. Его критика большевиков благородна, тверже, чем критика Чернова. Но по вопросу о войне, о мире, по основным вопросам, Церетели, Чернов и другие не осмеливаются открыто разойтись с большевиками. Они утверждают, говоря о внешней политике, что хотят обратиться к союзническим правительствам, созвать международную социалистическую конференцию, ратифицировать программу Циммервальда. Но не разрывать перемирия. Они будут продолжать мирные переговоры. Тогда?

Позавчера меня пригласили на заседание депутатов от правых и центральных с.-р. и с.-д. Я, как подобало, заклеймил их позорную и неискреннюю позицию. Имел с Рудневым, московским руководителем, бурную дискуссию: он признался, что его партия ни за что не будет помогать большевикам в возобновлении войны. Сегодняшнее заседание подтверждает все мои опасения, доказывает правильность всей моей критики.

В перерыве большевики и левые эсеры покинули зал заседаний, протестуя против позиции большинства, не согласившегося немедленно одобрить декларацию, подготовленную Центральным Исполнительным Комитетом Советов, провозглашающую права русского народа и поддерживающую политику Советов.

Шумное ночное заседание впечатлило не больше предыдущего. Около пяти часов утра какой-то матрос обратился к Чернову: «Охрана устала. Пора кончать заседание». Сбитый с толку Чернов что-то пробормотал, начал вяло препираться с моряком, и после зачтения нескольких декретов Учредительное собрание, растеряв чувство собственного достоинства, трусливо, не смея протестом заклеймить насилие, осуществляемое против законного представительства народа, повиновалось приказам матроса.