Читать «Алёша Карпов» онлайн - страница 7

— Казачишки за землю готовы жилы друг из друга вытянуть, ровно сбесились, ироды.

Алеша, все еще не успокоившийся от увиденного на площади, не вытерпел, спросил:

— Дедя! А почему люди за землю друг дружку убивают? Вон кругом ее столько, ходи да ходи… Нет, правда, почему?

Дедушка нервно дернул вожжами, взмахнул кнутом.

— Мал ты еще, Алеша, где тебе до этого. Вот подрастешь, тогда узнаешь, — и как бы говоря сам с собой, добавил: — Земли много, а мы веки вечные по ней стонем. У кого много, а у кого и пяди нет.

На другой день Карповы, наконец, прибыли в больницу. После внимательного осмотра немолодой веселый доктор погладил Алешу по голове и сказал, что мальчику надо будет месяца два ходить на перевязки. На вопрос матери, не придется ли резать ногу, доктор улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Дедушка отвез Алешу с матерью к знакомому железнодорожнику Кузьме Прохоровичу Луганскому и, не задерживаясь, уехал домой.

В городе было неспокойно. Шел 1905 год. На улицах то и дело над толпами демонстрантов полыхали красные флаги, звучали песни, часто гремела музыка. С песнями шагали рабочие; солдаты шли с духовыми оркестрами. Они маршировали плотными колоннами, ровно покачивая стальными штыками. Впереди и по бокам солдат, придерживая сабли, двигались настороженные офицеры. Солдат водили по городу для того, чтобы запугать рабочих, которые нередко вступали в драку с полицией. По улицам проносились верховые черкесы. Разодетые дамочки махали им платочками, улыбались. Рабочие отворачивались, а молодежь запальчиво кричала:

— Контры! Прихвостни! Трусы! С бабами собрались воевать. Обождите, нарветесь, мы вам покажем…

Нередко в черкесов летели камни.

Кузьма Прохорович возвращался с работы всегда первым, за ним вскоре приходили два его сына: старший Федор — телеграфист и младший Володя — электромонтер. К обеденному времени приходила и Алешина мать, работавшая в нескольких домах прачкой.

За обедом между Луганским и сыновьями происходили непонятные для Алеши споры, произносились слова, которых он дома никогда не слышал: «забастовка», «демонстрация», «комитет», «революция». Особенно нехорошим ему казалось почему-то слово «соглашатель». Не зная, что оно означает, Алеша все же считал его особенно вредным. Такое мнение у него сложилось потому, что всякий раз, когда Володя произносил это слово, он начинал горячиться, оставлял еду, жестикулировал, вскакивая из-за стола и обращаясь к брату, называл его отступником и предателем.

Особенно долго мучил Алешу вопрос: почему Володя, который моложе и ростом поменьше Федора, считается большевиком, а Федор — меньшевиком. Он несколько раз спрашивал об этом у матери, но она не знала. Тогда Алеша обратился за разъяснением к Кузьме Прохоровичу. Удивленный вопросом, старик вначале нахмурился, потом рассмеялся:

— Ишь ты, чем интересуется сорванец, к чему тебе это знать-то? Тут и у больших голова кругом идет, а ты туда же. Ну, да ладно, коли уж очень интересуешься, так и быть — расскажу.

Большевики, брат, это такие люди, — с трудом подбирая слова, начал Кузьма Прохорович, — которые горой стоят за рабочих и за бедняков, вот за таких, как твоя мать. А меньшевики — это больше болтуны и хозяйские подпевалы. Вон, к примеру, Федька наш, он вроде и за рабочих и водночас за буржуев, а в общем дура дурой.