Читать «Мы вместе были в бою» онлайн - страница 67

Они стояли за оградой над самым шоссе, только узенький мостик над придорожной канавой отделял их от равнины, на которой они уже будут видны с городской окраины. Пахол задумчиво глядел вдаль. Вот там, за густой зеленью кудрявых садов, волнистой линией окаймлявших поля, скрывался родной город. Глаза Пахола были грустны — видно, воспоминания захватили его.

Пахол вздохнул:

— До войны у нас в Мукачеве давали себя знать безработица и неравенство разных наций перед законами. При мадьярах угнетали чехов, при чехах косо смотрели на мадьяр, а русинам было так же плохо, как при австрийском императоре Франце-Иосифе Габсбурге. Дружбы народов тут никогда и в помине не было…

Он внезапно умолк. Как раз об этом говорил он два года тому назад в Харькове с первым советским человеком, с которым он познакомился, — студенткой Ольгой. Тогда было особенно больно говорить об этом — его родной Мукачев находился за тысячу километров, в глубоком тылу противника, а гитлеровские полчища рвались к Сталинграду. На улицах Харькова лежали замерзшие трупы советских людей, а он с Ольгою сидел над ее мертвой матерью, и голодные дети плакали в нетопленой комнате. В те дни отчаяние охватило Пахола, и он уже не надеялся никогда больше увидеть родной город, жену и детей. И тогда советская девушка Ольга, которая ела только постную похлебку и то через день, Ольга, которую мучили в гестапо, потому что она не шла на работу к фашистам, сказала ему, Пахолу, что победу принесет сталинская дружба народов…

И вот родной Мукачев снова перед ним.

Это было такое сильное и волнующее чувство, что Пахол ощутил почти физическую боль в сердце.

— Идемте, панна Ольга, — сказал Пахол, задыхаясь, — уже поздно. — Мария взглянула на него, и он понял свою ошибку. — Простите, товарищ Мария… Это я так, вспомнил…

— Вы вспомнили эту девушку из Харькова, что…

— Что направила меня на путь, — заключил вместо нее Пахол. Лицо его стало суровым, даже скулы резче выделились.

Они перешли мостик и вышли на дорогу. Теперь их могли заметить фашистские дозоры, размещенные на городских окраинах или у моста через Латорицу. Быть может, сейчас раздастся это омерзительное: «Хальт!» или затарахтит автомат. Им надо пройти с полкилометра под горою, потом повернуть на шоссе, которое идет влево, пересекает долину Латорицы и входит в город вместе с железной дорогой. Шли молча. Теперь Пахол заметно прихрамывал: долгий путь по взгорьям и котловинам утомил его. Мария искоса поглядывала на Пахола и вспоминала этот год пребывания в отряде его и его земляков, местных жителей.

В этих местах в партизанский отряд, пришедший с Украины, влились украинцы с Верховины, словаки из горных селений на севере, чехи, некогда служившие в чехословацкой армии и укрывавшиеся во время оккупации в Карпатах. Все они были охвачены лютой ненавистью к гитлеровским захватчикам и стремились освободить свою страну от ига иноземцев.

Из словацких гор пришли крестьяне, жившие в неописуемой нужде: зимой и летом они ходили босиком, и каждый из них мечтал всю жизнь только об одной паре сапог, чтобы хоть в гроб лечь обутым. Мало чем — разве покроем одежды — отличались от них украинцы с Верховины. Многие из них не знали, что в Европе, кроме Венгрии, Чехии, Германии и СССР, есть и другие страны. Весь остальной мир они называли Америкой, откуда они получали письма от родственников, которых погнала туда безысходная нищета в родной стране. Вся их жизнь, так же как жизнь их отцов и дедов, прошла в горах, и кругозор их был словно замкнут горным ущельем. Их желания ограничивались одним: клочок плодородной земли. Но они знали, что в соседней Советской стране земля принадлежит хлеборобам, и многим уже было ясно, что единственный путь к осуществлению их мечты — это воссоединение с братским народом Советской Украины в единую семью. Когда им в партизанском отряде выдавали оружие, они целовали его, а перед красным знаменем становились на колени.