Читать «Революция и семья Романовых» онлайн - страница 6

К сожалению, у нас нет работ, суммарно рассматривающих идейно-политическую доктрину монархизма, точнее говоря, самодержавия конца XIX – начала XX в. Обычно она трактуется упрощенно, чаще всего отождествляясь с черносотенством, представлявшим собой ультраправое, экстремистское и весьма одиозное крыло монархизма. Но монархическая идеология возникла задолго до появления Дубровиных, Пуришкевичей и Марковых-вторых и не являлась плодом их погромных умствований. Уже с середины XIX в. она приобрела характер воинствующего ответа на либеральную и революционно-демократическую идеологию и пыталась активно противодействовать им. Ее отправные положения формулировали далеко не бесталанные люди (К. П. Победоносцев, М. Н. Катков, В. П. Мещерский, К. Н. Леонтьев, С. Ю. Витте и др.).

Политические рекомендации «охранителей» с глубоким вниманием воспринимались «наверху» как в царствование Александра III, так и Николая II. Они требовали от правительства и его главы со всей решимостью «идти вперед» в деле укрепления «традиционной», якобы единственно соответствовавшей духу русского народа власти – самодержавия. Например, в 1906 г. князь Абамелек-Лазарев подал царю обширную записку, в которой «исторически» доказывал, что «благо и будущность России должны оставаться в руках самодержавного царя». Уступки либералам и революционерам, грозил Абамелек-Лазарев, приведут к повторению судьбы Людовика XVI, который «в шесть недель» потерял власть и вверг страну в пучину революции. Но «охранители» не были настолько близоруки, чтобы не понимать, что в периоды кризисных ситуаций власть должна уметь лавировать и маневрировать. Однако и вынужденное маневрирование, по их представлениям, не должно было приводить к каким-либо политическим уступкам либеральным и тем более демократическим силам. Его содержанием должно было быть поддержание и сохранение статус-кво. Но только до минования критической ситуации, а затем – снова решительный натиск власти, всех правых сил.

Социально-экономическая и политическая ситуация, в которой оказался царизм в начале XX в., как раз являла собой глубочайший кризис. Доказано, что содержанием последнего периода существования царизма в России была напряженная борьба трех классовых лагерей: революционно-демократического, либерального и правительственного.

Революционно-демократический лагерь ставил вопрос о полной ликвидации царизма как главного препятствия на пути социально-экономического развития России. Это был путь революции, путь революционных преобразований. Либеральный лагерь видел выход в утверждении конституционной монархии, в буржуазной демократизации страны. Это был путь предотвращения революции посредством проведения некоторых реформ. Надо признать, что Николай II с порога не отвергал просьб и настояний либеральной оппозиции. Стала почти афористической его фраза о «бессмысленности» либеральных мечтаний и незыблемости «начала самодержавия», которую он произнес в начале своего царствования. Но история мало считается с декларациями даже коронованных особ. Им тоже приходится подчиняться ее диктату. Когда началась грозная пора первой российской революции, Николай II вынужден был пойти даже дальше тех рубежей, за которые, в представлениях идеологов-«охранителей», самодержавие не могло отступать. Статус-кво был поколеблен. С провозглашением манифеста 17 октября, учреждением Государственной думы и других «общественных организаций» самодержавие в своем «первозданном» виде перестало существовать. Возникло нечто вроде «конституционного самодержавия», что-то среднее, промежуточное между самодержавием и конституционной монархией.