Читать «Сэлинджер. Дань жестокому Богу» онлайн - страница 87

Приговор суров, а причина жалкой действительности – почти повальное безбожие, ибо «рече безумен в сердце своем: несть Бога». Бога не видно, значит, Его нет; электричества не видно в проводах, значит, его нет; мысль не видно, значит, мыслей нет; воли не видно, значит, никакой воли нет, полное безволие; атома не видно, значит… нейтрона и подавно не видно… и т. д., этот ряд можно продолжать бесконечно. Безумец, между тем, очень хитер, ему просто очень хочется, чтобы Бога не было, страстно хочется (ведь если Он есть, тогда придется отказаться от своего Я и даже в чем-то себя ограничивать). «Одеяшася неправдою и нечестием своим; изыдет яко из тука неправда их, преидоша в любовь сердца» (Пс. 72, 6-7).

Симор незаурядный стилист, и знает это. «Мне бы так хотелось написать вам простое письмо, не отягченное бременем великолепных стилистических оборотов! Боюсь, если полностью выполнять высокие требования безупречного письменного стиля, я совсем перестану узнавать в написанном самого себя, вашего сына и брата. Здесь, кажется, проглядывает будущее проклятие моей жизни, но я приложу все старания и буду надеяться на почетное доброе перемирие».

Внезапная вспышка яростного гнева (в лагерной жизни бывают разные ситуации) сменяется глубоким покаянием: «Я бы, надеюсь, в решающий момент все-таки справился с этим преступным порывом, но следует, увы, помнить, что струйка опасной неуравновешенности бежит по моим жилам, точно маленький бурный поток, и нельзя на это закрывать глаза… Простой дружеской молитве она не поддается. Тут от меня требуется упорная, неотступная работа, и слава Богу, а то я бы стал молиться какому-нибудь святому слабачку, чтобы он вмешался и навел за меня порядок там, где я набезобразничал» (пример работы над собой).

Из Писания известно, что мир во зле лежит, и Симор подтверждает эту истину.

«Помимо спорта и коллективных игр у нас вообще тут чисто случайно набралось немало верных друзей до гроба. Но вы, в трудной роли наших любимых родителей, Бесси (имя матери. – Б.К), пожалуйста, постарайтесь смотреть некоторым фактам в лицо и не прятать голову перед кое-какими просматривающимися истинами. Говорю вам вот сейчас прямо и определенно, а вы запомните и без всяких ахов и охов сохраните в глубинах памяти впрок на будущее, что, пока не наступит конечный час наших жизней, уйма народу будет приходить в бешенство и кипеть злобой при одном появлении наших лиц на горизонте (вместе с Симором в лагере находился и его 5-летний брат Бадди, тоже с удивительными способностями, а люди, как известно, завистливы, фарисеи предали на смерть Христа, прежде всего, из зависти. – Б.К.). При одном только виде наших лиц, заметьте, я уж не говорю о своеобразных и часто несносных наших личностях! Это было бы даже немного смешно, если бы за мою короткую жизнь мне не приходилось уже многие сотни раз наблюдать такую ситуацию с тоской и душевной мукой (они губят свои души злобой, и для подлинного христианина – это тоска и душевная мука. – Б.К.). Остается только надеяться, что, продолжая день за днем улучшать и совершенствовать свои характеры, успешно искореняя всякую настырность, показное тщеславие и избыточную эмоциональность (too dammuch emotion), а также и ряд других свойств, в корне никуда не годных, мы в конце концов перестанем с первого взгляда и даже просто понаслышке возбуждать в других людях столько ненависти и смертельной вражды… Только ни в коем случае не позволяйте из-за этого мраку затмить ваши души. Сколько зато на свете всевозможных радостей и утешений! Ну видели ли вы когда-нибудь других таких неустрашимых крепышей, как ваши два отсутствующих сына? Разве среди яростных вихрей и собирающихся бурь наши молодые жизни не остаются чудесным незабываемым вальсом? Может быть, даже, если вы на минутку постараетесь дать волю воображению, тем единственным вальсом, который сочинил Людвиг ван Бетховен на смертном одре!»