Читать «Сэлинджер. Дань жестокому Богу» онлайн - страница 10
Елизавета Михайловна Бута
И вероятно, для второй жены Джойс тоже.
Я думаю, что эта ранняя «переутомленность» явилась для Сэлинджера еще одной болевой точкой в отношениях с миром.
Именно из этой точки берет начало его «средневеково-менестрельное» отношение к взрослым женщинам, и бегство от физической близости в любовной жизни. Такое бегство не помогает налаживанию близости духовной, если речь идет о жене.
Последний, нынешний брак семидесятилетнего писателя с совсем юной девушкой-медсестрой, брак уже никоим образом не предполагающий соединения супругов для продолжения рода, оказался удачнее прежних.
Ну, понятно, что юная Колин решила жить с великим писателем, чтобы стать ему няней, сиделкой и другом.
Встретил ли он в ее лице, наконец, того самого «земляка», о котором мечтал всю жизнь?
Когда-нибудь мы об этом узнаем. Сэлинджер, сидя в своей «башне из слоновой кости», все эти годы что-то пишет.
Пишет какое-то бесконечное Послание к людям.
Пытается с ними объясниться, и что-то им объяснить.
И ему все время кажется, что он написал не так, не то.
Что его опять не поймут.
История Сэлинджера похожа на древнегреческий миф о царе Сизифе, который вкатывает камень на вершину горы. И всякий раз камень скатывается вниз.
Но царь Сизиф был наказан за гордыню.
А за что наказан честно воевавший штаб сержант Джером Ди. Сэлинджер? Непонятно…
Остается надеяться, что он все-таки счастлив там, в своем лесу, с молоденькой медсестрой.
Сэлинджер по-прежнему – один из моих любимых писателей.
Хотя я давным-давно догадалась, что все, написанное им – это бесконечные «записки сумасшедшего». Прекрасного сумасшедшего. Наверное, в российской традиции правильнее назвать такого человека юродивым.
Американский юродивый, бывший храбрый сержант, живет в лесу с рыжеволосой сестрой милосердия, девушкой Колин, пишет свое загадочное Послание и, наверное, готовится к встрече с самым главным Земляком…
«Ради толстой тети». Духовные поиски Дж. Д. Сэлинджера
Джером Дэвид Сэлинджер не воспринимается нынешней американской молодежью как писатель. И вовсе не потому, что в последний раз публиковался в 1974 году: его единственный роман «Над пропастью во ржи» продолжает ежегодно расходиться тиражом в 250 тысяч экземпляров. Просто у него другой статус – не писателя, но гуру. Отказ от публикаций – это, конечно, маунврат (индусский обет молчания), а одинокая жизнь в нью-гэмпширской глуши – отшельничество.
Мой американский студент рассказывал, как отправился к Сэлинджеру, чтобы спросить у него, как жить дальше; просидел в кустах возле дома в Корнише всю ночь, а поутру застеснялся и убрался восвояси. Бывает и по-другому. Я прочитал недавно в одном блоге, как некий Стив постучался к отшельнику в избушку и завел с ним проникновенный разговор о смысле жизни. То, что это розыгрыш, стало ясно задолго до того, как Стив начал расспрашивать, какую мочу предпочитает пить уважаемый мудрец. Дело в том, что дочь Сэлинджера Маргарет в своих скандальных мемуарах рассказала об увлечении отца уринотерапией (у индусов в Аюрведе это называется амароли). Она много еще о чем там порассказала. В наше смутное время гуру для одних может запросто стать объектом насмешки для других, включая собственную дочь. Впрочем, Сэлинджер после выхода дочкиных признаний мог утешиться Бхагавадгитой:
