Читать «Партнер» онлайн - страница 188

— Он не имеет права оставить тебя безнаказанным.

— Не имеет. Загвоздка в том, что, пока я не расскажу о Кловисе, он ничего о нем не будет знать, а для того, чтобы он снял с меня обвинение в убийстве, я вынужден это сделать. Рассказать ему — это одно дело, а дать показания в суде — совсем другое. Он не сможет заставить меня дать показания в суде. Естественно, Пэрриш вынужден допрашивать, так просто он меня не отпустит. Пусть допрашивает. Представить мне обвинение он будет не в состоянии, поскольку я являюсь единственным свидетелем, а доказать, что сгоревшее тело было трупом Кловиса, невозможно.

— Как ни крути, Пэрриш остается ни с чем.

— Совершенно верно. Федеральные власти обвинения сняли, а когда мы взорвем еще и эту бомбу, Пэрриш места себе не найдет, пока не прищемит меня хоть чем-то — ведь я уйду налегке.

— И какой у тебя план?

— Очень простой. Не будем давить на Пэрриша, дадим ему возможность сохранить лицо. Ты отправишься к внукам Кловиса, расскажешь им правду и предложишь денег. Само собой, у них появится желание привлечь меня к суду, и ты подтвердишь, что они имеют на это право. Все равно ничего толкового у них не выйдет: большую часть жизни о старике они не вспоминали. Но будем исходить из того, что в суд они все же обратятся. Отнимем у них эту возможность. Договоримся с ними, и в обмен на деньги они согласятся нажать на Пэрриша, чтобы тот не лез со своими обвинениями.

— Ты — хитроумный мерзавец.

— Благодарю. По-твоему, это сработает?

— Пэрриш имеет право привлечь тебя к суду вне зависимости от желания родственников жертвы.

— Но он не станет этого делать, поскольку не имеет возможности сформулировать обвинение. Худший из возможных вариантов — он приведет меня в суд и проиграет дело. Куда разумнее отойти на задний план сейчас, воспользовавшись желанием родственников, и избежать опасности проиграть громкое дело.

— Вот о чем ты размышлял последние четыре года?

— Мне приходило в голову и это тоже.

В глубокой задумчивости Сэнди принялся расхаживать у спинки кровати.

— Мы должны все же что-нибудь дать Пэрришу, — негромко сказал он.

— Меня больше волнует собственная персона.

— Речь не о Пэррише, Патрик. Я имею в виду систему. Если тебе позволить просто уйти, это будет означать, что ты в высшей степени ловко избежал тюремного срока. В дураках оказываются все, кроме тебя.

— На это я и рассчитываю.

— Как и я. Однако не стоит ожидать, что, унизив систему, ты сможешь безнаказанно раствориться в лучах заходящего солнца.

— Никто не заставлял Пэрриша с такой поспешностью выдвигать обвинение в умышленном убийстве. Имело смысл подождать неделю-другую. Никто не приказывал ему делиться своими соображениями с прессой. Никакого сочувствия к Пэрришу у меня нет.

— У меня тоже. Но случай твой трудный, Патрик.

— Я упрощу его — признаю себя виновным по обвинению в глумлении над мертвым телом, но никогда не соглашусь с тюремным сроком. Ни дня за решеткой! Явлюсь в суд, признаю свою вину, заплачу штраф, и пусть Пэрриш добивается моего заключения. Но я буду на свободе.