Читать «Роберт Говард - Гондарийский человек» онлайн - страница 3

Его череп, находящийся на том же месте, что и наш, увенчан густой копной волос со странным золотистым оттенком. Так же есть обильное образование волос на подбородке и по всей челюсти. Его глаза странного неопределенного сероватого цвета, цвета, которого сегодня мы не знаем. Нос его гораздо более выражен, чем у сегодняшних мужчин, и, кажется, кожа его лица укрывает некоторое количество плоти под ним, вместо простого покрытия черепа, как это произошло на сегодняшний день с нами.

Его лоб низкий и широкий, почти в два раза шире, чем у современного человека, - но в высоту не достигает даже половины. Череп его округлый, а не конический, губы толстые, по сравнению с нашими. Все это вместе образует чудовищный внешний вид.

Его плечи широкие и квадратные, а не узкие и округлые, его шея короткая и толстая, а не длинная и тонкая, как у сегодняшнего человека. Руки длинные и с интересным суставом посередине, в виде естественного шарнира, и так же на ногах. Его конечности могут сгибаться лишь в одну сторону.

Вместо семи пальцев с четырьмя фалангами на каждом, у него только пять пальцев на каждой руке, четыре из которых имеют три фаланги, а так же соединения друг с другом. Пятый палец, кажется, расположен в противоположном направлении к другим, он более короткий и плоский с закругленными краями.

Ноги имеют очень похожую на руки костную структуру, но их пальцы короче, а пятый палец почти выровнен с остальными, вместо того, чтобы находится напротив них.

Его череп не только не имеет рогов, но не содержит вообще каких-либо следов их.

Что касается его огромной силы, убитые работники служат достаточным доказательством этого. Его жизненно важные органы, по всей видимости, сильно отличаются от тех, что есть у современных людей, и мы с нетерпением ждем новых сенсационных новостей по этому поводу от научного общества, которое уже занимается расчленением.

В конечном счете, несмотря на тот грустный факт, что он умер, это был акт сострадания. Амсер Рам сказал, что видел страх в его глазах. В конце концов, кто может отрицать, что в его глазах мы, должно быть, виделись ему не менее ужасными, чем он нам? Никто не может это отрицать.