Читать «Гоголь: Творческий путь» онлайн - страница 78

Не приходится уже и говорить о представителях реакционного романтизма – таких, как Н. Кукольник, В. Бенедиктов и других, которые в своих произведениях пытались идеализировать монархический режим, приукрасить безобразные проявления действительности. В этом отношении они смыкались с рептильными литераторами, откровенными апологетами николаевского режима вроде Булгарина и Греча, которые в своих «нравственно-сатирических» романах и повестях продолжали принципы наивно-моралистической дидактики и не подымались выше благонамеренно-поучительного эмпирически-поверхностного изображения «нравов». Как правильно указал Белинский: «Гоголь убил два ложные направления в русской литературе: натянутый, на ходулях стоящий идеализм, махающий мечом картонным, подобно разрумяненному актеру, и потом – сатирический дидактизм».

В «Арабесках» и «Миргороде» Гоголь углубляет и расширяет те принципы народности и реализма своего творчества, которые были уже заложены в «Вечерах». Переход Гоголя от «Вечеров» к повестям «Миргорода», углубление реалистических тенденций в его творчестве, изображение «обыденного» в его типической подчеркнутости, несомненно, связаны с Пушкиным, с его борьбой за принципы реалистического изображения действительности.

В годы близости с Пушкиным Гоголем написаны или задуманы все его основные произведения; даже сюжеты крупнейших из них – «Ревизора» и «Мертвых душ» – по свидетельству самого Гоголя – были подсказаны Пушкиным. А. М. Горький в своем курсе «Истории русской литературы», подчеркивая огромное значение Пушкина для Гоголя, писал: «… руководимый Пушкиным, он встал… на верный путь, и на этом пути он был крепок и силен, и пока он был на нем – он создал лучшие свои произведения, они – наши, ибо они здоровы, правдивы, революционны…»

Анненков, характеризуя Гоголя в 30-е годы, передает: «В эту эпоху Гоголь был наклонен скорее к оправданию разрыва с прошлым и к нововводительству, признаки которого очень ясно видны и в его ученых статьях о разных предметах, чем к пояснению старого или к искусственному оживлению его… В тогдашних беседах его постоянно выражалось одно стремление к оригинальности, к смелым построениям науки и искусства на других основаниях, чем те, какие существуют, к идеалам жизни, созданным с помощью отвлеченной, логической мысли, – словом, ко всем тем более или менее поэтическим призракам, которые мучат всякую деятельную, благородную молодость».