Читать «Гоголь: Творческий путь» онлайн - страница 68

На военной службе Шпонька был столь же смирным и исполнительным, как и в школе, и, держась в стороне от офицерских забав и затей, в свободное от службы время «упражнялся в занятиях, сродных одной кроткой и доброй душе: то чистил пуговицы, то читал гадательную книгу, то ставил мышеловки». Столь же уродливо преломляется и чувство влюбленности в душе робкого Ивана Федоровича: он страшится подлинного большого чувства, оно не умещается в его маленьком, тусклом душевном мирке. Как впоследствии Подколесин, Иван Федорович в своих жениховских мечтах смешон и жалок. Его чувство – пародия на подлинную любовь, на те чувства, которые с такой поэтичностью раскрываются в образах Вакулы и Оксаны, Левко и Ганны и других влюбленных героев «Вечеров».

Примитивность мышления Шпоньки, его духовное убожество переданы в речевой характеристике. Несловоохотливость и косноязычие кротчайшего Ивана Федоровича не только результат его робости или застенчивости. Шпоньке просто не о чем говорить – он лишен каких-либо интересов и представлений, весь его внутренний мирок мало отличается от мирка улитки. Вынужденный к общению с окружающими, Шпонька способен лишь механически повторять запавшие ему в память обрывки книжных фраз или слышанных разговоров. Во время разговора за обедом у Сторченко Иван Федорович, преодолевая робость, высказывает свое мнение о путешествии в Иерусалим, в духе поучительно-книжных сентенций: «Я, то есть, имел случай заметить, что какие есть на свете далекие страны!» При этом автор насмешливо подчеркивает книжную «ученость» этой фразы: «сказал Иван Федорович, будучи сердечно доволен тем, что выговорил столь длинную и трудную фразу». В беседе с тетушкой о понравившейся ему барышне Иван Федорович так же пользуется заученными сентенциями: «Весьма скромная и благонравная девица Марья Григорьевна! – сказал Иван Федорович». Эти стереотипные формулы подчеркивают духовное ничтожество Ивана Федоровича, не имеющего ни своего мнения, ни мыслей, ни чувства.

Сцена свидания Шпоньки с сестрой Григория Григорьевича Сторченко с исчерпывающей полнотой раскрывает эту пустоту Шпоньки. Патологическая застенчивость и скудоумие тишайшего Ивана Федоровича в ней доходят до предела. За все время своего пребывания наедине с барышней он решился произнести лишь фразу о том, что летом бывает очень много мух. Не более красноречивой оказалась и сестрица Григория Григорьевича. Мысль о возможной женитьбе хотя и привлекает Ивана Федоровича, но еще больше пугает его. Ведь всякая перемена в жизни, всякое проявление активности или даже естественного человеческого чувства в этом мертвящем мирке, в этой атмосфере духовного застоя и лени подрывает привычный порядок, свидетельствует о каком-то неблагополучии.

Повесть обрывается на описании мучительных сновидений Ивана Федоровича, видящего в них себя женатым. Внешняя незаконченность сюжета (в последнем абзаце упоминается о «новом замысле» тетушки, относящемся, видимо, к женитьбе ее племянника, о чем читатель должен узнать в следующей главе, в повести отсутствующей) лишь подчеркивает бессмыслицу и бесплодность существования Шпоньки и подобных ему.