Читать «Видео Унтерменшн» онлайн - страница 28
Александр Геннадьевич Селин
Роман еще подумал немного и с большими паузами восстановил фразу: «И спросит меня интуитивист последнего года тысячелетия: «Александр, скажи, не ты ли Мессия?» И ввергнет меня тем самым в великое смущение».
– Это Апоков сказал?!
– Он.
– Да-а… Сюр какой-то.
– Как хочешь, так и понимай. За что купил, за то и продаю.
За окном стояла глубокая ночь. И друзья уже без лишних слов начали готовиться ко сну, убирая бумаги с дивана и освобождая место для раскладушки.
– Знаешь, о чем я сейчас подумал, только ты пойми меня правильно, – вдруг виноватым голосом проговорил Роман. – Ты, пожалуй, все-таки не отказывайся от этой рок-оперы. Сходи на Шаболовку еще раз к этой Румянцевой… Сдайся. Извинись. И начинай работать.
– Ты что, издеваешься?
– Да нет. Я серьезно. Мне кажется, эту ситуацию с новогодней программой никак нельзя выпускать из-под контроля.
– Согласиться писать рок-оперу «Иисус Христос» для Болгарина?
– Да, Сережа. Дико звучит, но да.
– Ты же меня сегодня сам укорял, что, мол, бегаю по этим «сучьим» редакциям, – рассердился Сергей.
– Извини. Я погорячился, – оправдывался Роман. – А сейчас передумал. Сейчас уже твердо уверен, что надо вернуться и предложить свои услуги. Мне-то на Шаболовку ходу нет. Мне там никто даже разового пропуска не выпишет. А у тебя есть шанс. К тому же тебе деньги нужны. А! Извини! – Роман виновато посмотрел на Сергея. – Не в этом дело. Не в деньгах. Мне нужно, чтобы ты там работал. Мне это нужно. Мне.
– Да? А Бог меня не накажет? – прищурился Садовников.
– Не накажет.
– Это почему же?
– Потому что я тебе дам свое благословение.
– Вот тебе фокус! – присвистнул Сергей. – А кто ты такой, чтобы давать благословение на такое дело? Ты же не святой отец.
– Нет, не святой отец, – согласился Руденко. – Однако благословение человека, который собрался жертвовать собой, тоже чего-нибудь да стоит.
И он еще раз посмотрел на чертежи Доронинского МХАТа.
Глава 5
Проект последнего слова подсудимого Романа Руденко,
обвиняемого в теракте, выразившемся во взрыве здания Московского художественного академического театра им. А.М. Горького под руководством народной артистки СССР Татьяны Васильевны Дорониной во время проведения традиционного телевизионного конкурса «ТЭФИ», и повлекшего за собой жертвы в количестве 1200 человек
«Уважаемые граждане! Ваша честь, господин прокурор, господин судья, уважаемые свидетели, а также лица, присутствующие в зале заседания! Перед тем, как мне будет вынесен окончательный приговор, я решил воспользоваться своим правом и беру последнее слово, которое для меня равно живительному глотку воздуха свободы, прежде чем я буду лишен возможности контактировать с человеческим обществом.
Только что меня называли подлым убийцей, маньяком и сатаной, совершившим запредельное злодеяние. Только что, несмотря на усилия работников правопорядка, в мою сторону летели предметы и оскорбительные слова. По всей стране развешаны траурные флаги с портретами популярных телеведущих, а также известных телевизионных продюсеров. Во всех городах проходят пикеты и демонстрации с требованием сделать исключение и применить как меру наказания в отношении меня смертную казнь. Миллионы писем приходят к президенту и в правительство с просьбой, чтобы казнь была произведена публично… Я хорошо понимаю вас, уважаемые граждане, сопереживаю и уверяю, что если бы что-то зависело от моих усилий, то сам бы пошел вам навстречу и сам бы настоял на применении в отношении меня исключительной меры.