Читать «Ледяная царевна» онлайн - страница 3

Почему он решил, что на дне колодца есть свет? Тот самый… Потому что так писали во всех старых сказках.

Худая рука с длинными тонкими пальцами обмакнула перо в потемневшую бронзовую чернильницу и наскоро вывела:

Подойти к колодцу, спуститься к самому дну, а там… что там?

Он снова ощутил в ушах свист падения.

* * *

– Я падаю, падаю!.. А-а-а-а…а-тпустите!..

– Замри. Не шевелись, – приказала Маша, откуда ни возьмись образовавшаяся в Дашином сне.

Даша Чуб лежала под чем-то тяжелым, шуршащим, неприятно-колючим, но на редкость приятно пахнущим.

– Не шевелись, на тебя елка упала…

Стараясь быть осторожной, Маша Ковалева, оказавшаяся вовсе не сном, просунула руки сквозь колкие ветви, взялась за обмотанный ватным снегом толстый ствол и рывком выровняла разукрашенное мишурой праздничное дерево.

– Не шевелись, – повторила она, – осторожно… Кажется, один шарик разбился. У тебя вся постель в осколках!

Даша Чуб недовольно открыла глаза:

– Так я не сплю? Ты откуда нарисовалась?

– Пришла, как мы договаривались. Меня твоя мама впустила, – ответила пошатывающаяся новогодняя елка голосом Маши.

Не послушавшись совета, Чуб рывком соскочила с кровати.

– Ой, это же мой любимый!!! – горестно вскрикнула она, опознав разбежавшиеся по постели голубые осколки. – Мой любимый шарик погиб!.. Почему не мог разбиться какой-то другой?!

– Помоги мне, пожалуйста, – жалобно попросила подруга, чувствуя: еще мгновение – и «пьяная» елка свалится теперь уже на нее. А на ум студентке-историчке совершенно некстати пришло, что раньше елки и были символом пьянства – их привязывали над трактирами.

В четыре руки они вернули ствол дерева обратно – в стоявшее рядом на табуретке металлическое ведро с песком. Елочные игрушки опасливо и неодобрительно звякнули, волны «дождика» затрепетали. Даша сорвала махровый пояс с брошенного в кресле домашнего халата и привязала им еловый ствол к батарее.

– Может, лучше веревкой? – спросила подруга.

– Лучше, – согласилась Чуб. – Но сама посмотри, откуда ва‑аще в этом доме веревка?..

Ковалева послушно осмотрелась: ни Даша, ни ее мать не страдали ни фанатичной хозяйственностью, ни чрезмерной любовью к порядку. Гостья поискала глазами хоть один стул или кресло, не заваленный Дашиными юбками, шапками, лифчиками, хоть один стол или полку, не засыпанные черновиками статей ее мамы, подобного в доме не имелось – как и веревки. Пол покрывал дорогой, настоящий персидский, но старый и невероятно потертый ковер. На шкафах стояли коробки с сокровищами, неведомыми даже самим хозяйкам квартиры. И все же, как ни странно, Маша всегда ощущала себя здесь намного уютней, чем в собственном доме. Поскольку уют – душевное удобство, удобство – отсутствие острых крошек проблем, и, невзирая на всю разность характеров мамы и дочери, их основополагающей семейной чертой была беспроблемность, впадающая практически в «плюс бесконечность».

– Интересно, что за сон чудо-юдовый? – Чуб накинула халат и задумчиво дотронулась до кончика носа. – Мне приснилось, что я падаю.

– Не ты, а на тебя… – попыталась поправить свидетельница происшествия. – На тебя елка упала. – Но ее перебили.