Читать «Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)» онлайн - страница 18
Илиодор
Когда были уже на обратном пути, Григорий вдруг спросил меня:
– Слушай-ка, дружок, а ты у графини Игнатьевой бываешь?
– Раз как-то был. Она каждый раз, как я приезжаю по делам в Петербург, приглашает меня к себе; я обещаюсь быть, но не бываю, потому что там нечего делать, там одно ханжество.
– Вот, вот, верно, брат! Вздорная баба – эта графиня: она раз написала царице письмо о том, что нужно делать, чтобы поднять нравственность в русском народе… А государыня прочла это письмо мне и говорит: «Вот дура-то, нашла кому писать; как будто я сама не знаю!» И вообще государыня Игнатьеву очень не любит за то, что она слишком много знает… А все-таки заедем-ка к ней; ведь я ее ни разу не видел.
– Заедем, если ты желаешь.
Заехали.
Графиня была дома. Встретила нас очень любезно. Я представил ей Распутина, сказавши: «Вот – мой друг!»
Графиня с недоумением посмотрела на Распутина, так, что как будто на губах ее застыл какой-то невысказанный вопрос, – процедила сквозь зубы: «Очень приятно», – и предложила нам сесть.
Мы сели. Я сел рядом с Игнатьевой, а Григорий против нас.
После минутного молчания графиня начала говорить:
– Пожаловали к нам в Питер?! Хорошо. Едете в Минск?
– Нет, в Саратов.
– Как в Саратов? Ведь вас же Синод перевел в Минск. И я вам здесь услугу оказала; когда, по настоянию Столыпина, подняли вопрос о переводе вас, то не знали: куда, так как все архиереи вас, как человека беспокойного, боялись брать. Тогда я и М. М. Булгак упросили еп. Михаила Минского взять вас к себе…
– Ваша услуга принесла мне много горя. Если бы вы не хлопотали, то Синод, в силу необходимости, так как меня некуда бы было деть, оставил бы в Царицыне, откуда я сам не хочу идти до самой смерти…
Графиня очень сконфузилась, но потом скоро оправилась и продолжала:
– Да, вот как? А мы думали, что вам добро сделали…
– Не хочу я этого добра!
– Да, но вы же должны ехать в Минск.
– Не поеду я в Минск!
– Но ведь Синод постановил!
– И пусть себе постановил.
– И государь дважды подписывался.
– Хорошо.
– Езжайте в Минск, послушайте Синода. Ведь знаете, что такое Синод?..
– Не знаю и знать не хочу Синода, заносящего хвост насильнику Столыпину!
Тут в разговор вмешался Распутин. Он дрожал, как в лихорадке, пальцы и губы тряслись, лицо сделалось бледным, а нос даже каким-то прозрачным; задвигавшись в кресле, он приблизил свое лицо к лицу графини, поднес свой указательный палец к самому ее носу и, грозя пальцем, отрывисто, с большим волнением заговорил:
– Я тебе говорю, цыть! Я, Григорий, тебе говорю, что он будет в Царицыне! Понимаешь? Много на себя не бери, ведь все же ты баба!..
Графиня от этих слов «старца» совершенно опешила. А Григорий, поднявшись с кресла, дернул меня за рукав рясы и сказал: