Читать «Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение» онлайн - страница 229

Собрание было удовлетворено разъяснениями и, по словам Базилевского, «инцидент считался исчерпанным» (в январе 1917 г. эти документы попали в печать)²⁷.

Олсуфьев, получив письменные разъяснения Протопопова, публично подтвердил их, добавив, что инициатором встречи был не Протопопов, а он сам. Секрета из самого факта встречи Варбурга и Протопопова, проходившей в присутствии четырех русских свидетелей, как и из тем, которые затрагивались во время небольшого разговора «за чайным столом», никто не делал²⁸. Следует отметить, что поначалу недовольными были только немцы. Судя по всему, в Берлине рассчитывали на большее. Получив отчет о встрече, статс-секретарь по иностранным делам Г. фон Ягов сказал: «Эти русские очень выдоили Варбурга, а сами так ничего и не сказали»²⁹.

В России же летом 1916 г. на встречу в Стокгольме никто не обратил внимания. Председатель Думы был в восторге – он был уверен, что из Протопопова выйдет «прекрасный министр»³⁰. Протопопов возглавлял думскую комиссию торговли и промышленности, и его часто использовали для критики главы соответствующего министерства князя В. Н. Шаховского. Впрочем, к моменту своей поездки за рубеж Протопопов и Шаховской помирились³¹. На императора глава думской делегации также произвел хорошее впечатление. Следует отметить, что Родзянко уже неоднократно предлагал кандидатуру своего заместителя на пост министра торговли, императрица тоже считала, что назначение видного думца на пост министра внутренних дел будет способствовать успокоению Думы – по ее словам, «закроет им рты»³². 23 июля (4 августа) 1916 г., по возвращении из Ставки, Протопопов посетил Штюрмера и имел с ним продолжительную беседу. Уже сам факт этой встречи, из которой, кстати, не делали секрета, вызывал «живейший интерес в политических кругах»³³.

Последующие события быстро показали, что интерес этот был не безопасен. «Думаю, что во всяком другом государстве, – вспоминал сотрудник МИДа, – кроме России, назначение Монархом на выдающийся пост по руководству внутренней политикой страны товарища председателя Государственной думы не могло быть истолковано иначе, как стремлением оказать доверие народному представительству. У нас вышло наоборот»³⁴. Новость о возможном назначении Протопопова заметно взволновала лидеров прогрессивной общественности. Если верить поздним свидетельствам, он не был авторитетным лидером для думцев и не обладал влиянием на них³⁵. «Протопопов решительно ничем не выделялся из среднего уровня членов Думы, – отмечал один из его коллег по “народному представительству”, – не был он ни выдающимся оратором, ни выдающимся знатоком какой-нибудь специальности, ни выдающимся комиссионным работником, а так себе членом думы, изредка выступавшим на трибуне и говорившим в этих случаях с известною долею пафоса довольно витиеватые речи»³⁶.