Читать «Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение» онлайн - страница 208

Разгром Румынии

Каждая победа на фронте усиливала позиции Кобурга. Но победы над таким врагом, как румыны, усиливали авторитет монарха значительно эффективнее других. Но по мере успехов центрального блока росли и аппетиты правительства Радославова, а равно и неспособность не только правительственных, но даже и оппозиционных сил адекватно оценивать ситуацию. 13 сентября 1916 г. германофильский орган «Камбана» опубликовал статью, в которой говорилось о том, что все, что теряют сейчас соседи Болгарии, должно переходить к ней, что автоматически делает ее великой державой вместо потерявшей это место Италии. 5 ноября 1916 г. в интервью венгерской газете «Az Est» (Вечер») сам Радославов высказал надежду на то, что Румыния вообще не будет восстановлена как государство. Через несколько дней болгарский поверенный в делах в Берне Керемекчиев в газете «Berliner Tageblatt» заявил, что его страна может вести войну в течение ста лет. Болгарская пресса всех политических оттенков буквально надрывалась от восторга, перечисляя новоприобретенные добродетели своей страны: решающая роль в мировой войне, способность воевать столетие без передышки, идеальная модель парламентаризма и демократии, место в ряду великих держав, божественное происхождение нации, экономическое соперничество с США и, как венец всего… скромность!¹ Составленный 20 ноября (3 декабря) 1916 г. в штабе Одесского военного округа доклад под заглавием «Политическое настроение Болгарии» констатировал полный разгром русофильских элементов страны и приходил к выводу: «Болгарский народ опьянен успехами.»²

6 января 1917 г. командующий 3-й болгарской отдельной армией заявил о завершении освобождения «нашей золотоносной Добруджи» и о возвращении «очага болгарского царства» в состав Болгарии³. Конечно, все это было фоном территориальных претензий Кобурга и его правительства, рассчитывавших укрепить свое положение в стране раз и навсегда за счет максимального достижения географических границ великой национальной мечты. Желание Фердинанда Кобургского поставить под свой контроль участок железной дороги Черноводы – Констанца было подчинено простому стратегическому расчету: контролировать все пути из Срединной Европы в Константинополь и Малую Азию, проходившие по Балканам. Эти претензии вызывали опасения в Константинополе. Кроме того, там не желали в будущем видеть Болгарию, имеющую единую границу с Россией⁴. Недовольство турок разделяли в Берлине и Вене. «Добруджа играла ту же роль в наших политических и военных отношениях с Болгарией, что и Польша в наших отношениях с Австро-Венгрией», – вспоминал Гинденбург⁵.