Читать «День учителя» онлайн - страница 2

Он лежал в своей кровати, в Москве, на улице Красного Маяка, и тискал жену, которая, вовсе не желая просыпаться, недовольно мычала. Восторг сменился отвращением и даже страхом. Перестав подвергаться домогательствам, жена засопела. Можно было вздохнуть с облегчением и задуматься. «Не назвал ли я Ирку ее именем?» Это была первая мысль, пришедшая в голову. Он тут же сообразил, что страстно отдававшуюся ему во сне нимфу действительно знает, зовут ее Катя Смирнова и она ученица из 11-го «А». Стыдно не было, эта школьница уже настолько сформировалась, что он частенько замечал за собой, как на уроках принимался мысленно раздевать девушку. Впрочем, и не ее одну. «Какой потрясающий сон!» — была следующая мысль. Он попытался вспомнить его начало, но это было уже бесполезно. Что-то смутное — не то поездка на конференцию, не то студенческий лагерь или археологические раскопки. Сон ускользал, и в памяти оставался уже только финал. «Надо же, как достоверно — и запахи, и вкус, наверное, если бы не темнота и цвет был бы». Он знал, что цветные сны — нехороший признак, но сейчас внутренне посмеялся над этим. Вспомнилась давно прочитанная газетная статья — какой-то мужик регулярно записывал содержание своих снов, а его жена нашла эти записи и обнаружила, что ему снятся сны с продолжением, где у него другая семья, большая любовь… В общем, иная, параллельная жизнь. «Человек проводит во сне треть жизни, и, судя по сегодняшнему сну, эта треть иногда намного интереснее, чем остальные две трети». Это опять была мысль, и она пришла ему в голову, когда он услышал храп жены. «И как это я сразу не понял, когда нас кинуло из-под душа в кровать, что это сон? Вот так и случаются поллюции». Он повернулся, приподнялся на локте и всмотрелся в будильник, стоявший на стуле. Было почти пять, спать оставалось еще час, и он подумал: если сейчас получится уснуть, то, возможно, удастся вернуться в лагерь-гостиницу и дотрахать Катюшу Смирнову. Зажмурив глаза, мужчина начал представлять себе полумрак и аппетитную женскую фигурку, но сон ускользнул. Вспомнилось, как в детстве мама советовала ему, если приснится что-нибудь страшное, перевернуться на другой бок, и тогда обязательно приснится что-нибудь очень смешное. «Надо же, я когда-то смеялся во сне!» Теперь он поступил наоборот — вспомнив, на каком боку проснулся, повернулся на него. Заснуть никак не удавалось. Растревоженная приставаниями жена, наверное, увидела во сне что-то неприятное и теперь упорно спала на другом боку. Ему приходилось засыпать лицом к лицу с ней, ощущая выдуваемый ее ртом несвежий запах и слушая почти вплотную раздававшийся храп. Он постарался дышать не синхронно с ней, посвистел. Была даже мысль зажать жене нос пальцами, но побоялся разбудить. Наконец он накрылся одеялом с головой. Было душно — терпел. В голову лезли какие-то посторонние мысли, которые не позволяли сосредоточиться на воображаемых сиськах и попе зрелой ученицы выпускного класса. Зачем-то он начал размышлять о том, как у него пахнет по утрам изо рта, учитывая, что там давно руины и во время последнего посещения врача ему стали навязывать коронки. «Предложили поставить семь штук. Откуда взять такие деньги?! А ведь мне только двадцать пять. Впрочем, зубы у меня всегда были плохие. Вероятно, генетическое что-то…» Вспомнилось, как восемнадцатилетним он в очередной раз пошел к зубному, и толстая немолодая врачиха, поставив ему пломбу, велела, сидя на банкетке, не закрывать рот, а сама посадила в кресло следующего. Это был пожилой мужчина, который честно признался, что у него хорошие зубы, он ни разу не обращался к дантисту, а сейчас явился за справкой о санации полости рта. Врач, взглянув пациенту в рот, удивленно покачала головой. У этого пожилого оказались идеальные зубы, без единой пломбы. Мужчина гордо улыбнулся, вернее, попытался улыбнуться своим широко открытым зевом. Но тут внимательная докторша все-таки обнаружила намечавшийся кариес и, не дав клиенту опомниться, включила бормашину. Подвергшись внезапному нападению, мужчина начал в панике биться в кресле, хватать мучительницу за колени и за бюст столь энергично, что врач отбросила сверло в сторону и принялась уговаривать страдальца потерпеть, быть мужественным, обращая, между прочим, его внимание на предыдущего пациента, продолжавшего сушить пломбу: «Вот, посмотрите, восемнадцать лет, ни одного целого зуба, и ничего! Живет!»