Читать «Кровь людская – не водица (сборник)» онлайн - страница 204
Юрий Иванович Яновский
Слепой вихрь мыслей кружил у него в голове.
Пирогов между тем повесил трубку, поправил на плечах полушубок, а Данило в лихорадке бросился к нему:
— Гражданин начальник, скажите, вы обо мне говорили с Нечуйвитром?
— О вас. Догадались. Что вы! Успокойтесь… — удивился тот.
— Моя жизнь… от Нечуйвитра?..
— Да… В известной мере.
— Тогда я… — Он хотел обрушиться на Нечуйвитра, но сдержался: для чего? Ведь это не поможет ему вырваться из тисков холодной камеры. Он провел рукой по глазам и по надбровью, тяжело вздохнул и увял.
— А вы знаете товарища Нечуйвитра?
— Знаю, да лучше бы не знать.
— Почему? — удивился Пирогов.
— Почему? — взорвался Данило. — А потому, что, выходит, двоим нам тесно на земле. Когда-то я причинил Нечуйвитру большое горе… Я… это же в молодости было… отбил у него девушку… Она моя жена, мать моего единственного ребенка. Я знаю, Нечуйвитер не мог этого забыть. Он наказывает меня… Я бы, верно, сделал то же на его месте. Не верьте ему, если можно… — Данило, обессилев, сел, обхватил голову руками.
А начальник все еще сидит молча, удивленный.
— Приключение, как в плохом романе. — Он встает, полушубок падает на пол, но Пирогов даже не нагибается поднять его.
— Вот именно — как в плохом романе, — пытаясь подняться, бормочет Данило. С него, как изодранная одежда, начинает слетать гордость, достоинство, и в голосе звучат нотки мольбы: — Если можете, не слушайте Нечуйвитра… Он озлоблен любовной неудачей…
Лицо начальника вдруг становится жестким, восковые уши розовеют.
— Замолчите наконец!
«Ага, все же заговорил своим голосом!» — тупо отмечает Пидипригора.
— Тупые и злобные люди вбили вам в голову, что коммунисты ни о чем, кроме красного террора, не думают. Вы здесь оплевали своего знакомого, меряете его на свой аршин. А знаете, что вы только благодаря Нечуйвитру выходите из тюрьмы раньше, чем можно было ожидать? Это доходит до вас? — Он постучал пальцем по лбу. — Товарищ Нечуйвитер заинтересовался несколькими делами и в особенности вашим. А вы о паршивенькой ревности… Стыдитесь, если стыд еще не растеряли! Нечуйвитер — коммунист, для него человек и дело выше собственного чувства.
Данило посмотрел на Пирогова полубезумными глазами и молча заплакал. Стукаясь головой о стены узкого коридора, он почти бегом добрался до своей камеры, на радостях расцеловал довольно противную, птичью рожу Геруса и так запел «Где ты бродишь, моя доля», что в глазке раздался голос часового. Однако и часовой только развеселил арестованного.
А ночью Данила мучил тяжелый сон, приснилось, что Нечуйвитер передумал и решил засудить его. Данило снова плакал, но Герус больше не будил его.
— Пусть помучается хоть во сне перед волей! — завистливо бормотал картежник, глядя на разметавшегося на койке Данила, на его свежие, припухшие губы, которым завтра предстоит целовать жену и сына.