Читать «Зеленое золото» онлайн - страница 18

— И вовсе нет! — резко ответила Анне.

Еще чего: очень он ей нужен, этот воображала, эта чернильная душа! Уж попадись он ей — она бы ему все до конца сказала, прямо в лицо, не стала бы с ним церемониться, как отец. Отцу он начальник, а ей никто. Она бы его так проучила, что…

Отец сунул ноги в опорки и пошел в сарай — подбросить лошади сена.

Анне принялась вытирать посуду.

А хорошо, если бы в Сурру все-таки появился народ — женщины, мужчины, молодежь — и здесь началась работа, большая работа.

И она негромко запела.

В Сурру появились бы люди, началась бы жизнь, движение… Может, он не такой уж вредный, этот Реммельгас. Говорит, что и рубить нужно по науке. Что ж, вряд ли он просто сболтнул, сам не зная чего. Даром, что ли, его учили столько лет, посылали на практику? Не очень-то верится, что он только плохого набрался. Скорей даже напротив: ему лучше знать, чем им самим, лешакам трущобным, где надо валить лес, а где не надо. Вот отец, осердясь, ее сорокой обозвал, а что плохого в том, что хочется посмотреть на него, узнать, что он за человек?

Нугис в эту ночь спал плохо: все время с кем-то спорил во сне, кого-то бранил, уговаривал. А утром сказал дочери:

— Плохо ты спала нынче. Я слышал, как ты что-то кричала. С чего бы это?

— Не знаю, говорить ли? Еще рассердишься, — с сомнением ответила Анне. — Странный такой сон приснился. Лесничий — он оказался ужасно длинным, чуть ли не с ель — стоял на высоком пне и вроде как отбивал рукой такт. И все поворачивался — то туда, то сюда, а вокруг народу было пропасть, и все страшно заняты…

— Тьфу! — рассердился отец. — Этот лесничий прямо колдун какой-то: и в глаза тебя не видел, а уже околдовал.

— И так весело было, так забавно! Все смеялись, пели…

— Ладно уж, ступай лучше посмотри, не слишком ли сильный огонь в бане, еще семена сгорят…

В этот день, как, впрочем, и в следующий, Нугис так и не собрался пойти к новому лесничему.

Глава третья

Карл Рястас, председатель туликсаареского сельсовета, аккуратно, словно по линейке, расставил стулья вокруг длинного, накрытого кумачом стола.

— Зачем ты притащил так много стульев? — спросила его Хельми Киркма, листавшая за маленьким круглым столом у окна свежие журналы. — Нас ведь только четверо.

— Нас, понятно, четверо, но кто может знать, сколько народу понаедет из волости? Тэхни будет обязательно, а он может прихватить с собой и агитатора, и председателя исполкома. Да и — как знать — вдруг из уезда кто присоединится?

— Да брось… Не такое уж важное у нас собрание.

— Не скажи! Сегодня исторический день для Туликсааре. Подумай только, такая глушь — и своя первичная парторганизация. Нас пока только четверо, но мы уже сила. Пусть нас мало, это не беда, вот увидишь, как все вокруг нас сплотятся, а там, глядишь, кто посознательней и в партию вступит. Нет, сегодня у нас великий день, самый великий!

Хельми молча улыбнулась. Конечно, для Туликсааре сегодня большой день, но из-за этого сюда еще не соберется пол-уезда. Однако спорить она не стала, — волнение Рястаса ее тронуло. Он сегодня явно нервничал и не находил себе места: то поправит уголок скатерти, то уже в десятый раз проверит, есть ли чернила в чернильницах и вода в графине.