Читать «Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926» онлайн - страница 3

Максимилиан Александрович Волошин

Тексты произведений Волошина печатаются по правилам современной орфографии и пунктуации, но с сохранением индивидуальных особенностей языка автора.

В прямые скобки [] заключены слова и знаки, зачеркнутые автором. В угловые скобки <> заключены слова, вводимые в текст редактором, а также расшифровки сокращенных и дополнения не дописанных автором или поврежденных в рукописи слов и слова, восстанавливаемые по догадке (конъектуры); недописанная часть слова, не поддающаяся раскрытию, обозначается: <…>; этим же знаком в комментариях обозначаются купюры в цитатах.

Слова, чтение которых предположительно, сопровождаются вопросительным знаком в угловых скобках: <?>. Не разобранные в автографе слова обозначаются: <нрзб>; если не разобрано несколько слов, то отмечается их число, например: <2 нрзб>.

Орфография и пунктуация исправлены по современным нормам в тех случаях, когда графемы имеют лишь формально-грамматическое значение. Знаки, отражающие индивидуальную манеру автора, эмоциональный смысл и интонационный рисунок текста, не подлежат унификации по формально-нормативному принципу. Не учитываются различия в автографах и публикациях в таких семантически дублетных формах, как кавычки и курсив в функции кавычек, тире и кавычки при выделении прямой речи, курсив и разрядка в функции подчеркивания, акцентирования данного фрагмента текста.

При публикации произведений по автографам воспроизводится верхний слой правки текста: наиболее значимые зачеркнутые фрагменты фиксируются в подстрочных примечаниях.

Годы странствий

Стихотворения 1900–1910

I. Годы странствий

Якову Александровичу Глотову

…И мир, как море пред зарею,

И я иду по лону вод,

И подо мной и надо мною

Трепещет звездный небосвод…

Пустыня («Монмартр… Внизу ревет Париж…»)

Монмартр… Внизу ревет Париж – Коричневато-серый, синий… Уступы каменистых крыш Слились в равнины темных линий. То купол зданья, то собор Встает из синего тумана. И в ветре чуется простор Волны соленой океана… Но мне мерещится порой, Как дальних дней воспоминанье, Пустыни вечной и немой Ненарушимое молчанье. Раскалена, обнажена, Под небом, выцветшим от зноя, Весь день без мысли и без сна В полубреду лежит она, И нет движенья, нет покоя… Застывший зной. Устал верблюд. Пески. Извивы желтых линий. Миражи бледные встают – Галлюцинации Пустыни. И в них мерещатся зубцы Старинных башен. Из тумана Горят цветные изразцы Дворцов и храмов Тамерлана. И тени мертвых городов Уныло бродят по равнине Неостывающих песков, Как вечный бред больной Пустыни. Царевна в сказке, – словом властным Степь околдованная спит, Храня проклятой жабы вид Под взглядом солнца, злым и страстным. Но только мертвый зной спадет И брызнет кровь лучей с заката – Пустыня вспыхнет, оживет, Струями пламени объята. Вся степь горит – и здесь, и там, Полна огня, полна движений, И фиолетовые тени Текут по огненным полям. Да одиноко городища Чернеют жутко средь степей: Забытых дел, умолкших дней Ненарушимые кладбища. И тлеет медленно закат, Усталый конь бодрее скачет, Копыта мерно говорят, Степной джюсан звенит и плачет. Пустыня спит, и мысль растет… И тихо всё во всей Пустыне: Широкий звездный небосвод Да аромат степной полыни…