Читать «С праздником! Валентинов день (сборник)» онлайн - страница 118

Аделькина свадьба.

Смешно сказать, из-за чего расстроился союз такой складной пары: из-за лужи перед клубом. Клава первой заметила, как Аделька остановилась напротив у края воды. Все нормальные люди лужу обошли и стояли на крыльце, ожидая открытия дверей, а хромуша вытянула одуванчиковую голову и уставилась на толпу с кривой улыбкой. То есть не совсем на толпу, избирательно – на бывшего соседа по парте. Длинная шейка украшена бусами под жемчуг, поджатые в коленях ноги обуты в мальчиковые ботинки…

Клаву огорошила наглость калеки. Мать моя женщина, это что?.. Это на кого хромоножка зарится?! И невысказанная злость на подругу выплеснулась вместе с сиюминутным негодованием:

– Ой, гляньте, девочки, пугало в бусах!

Савушкина с готовностью поддержала:

– Выставилась напоказ, никакой самокритики у Аделины!

В стайке девушек хмыкнули, завздыхали:

– Чего привязались к человеку?

– Личико у неё посмазливее, чем у некоторых (намекнули на толстощёкую Зойку).

Клава закруглила разговор, хозяйски поведя на жениха красиво изогнутой бровью.

– Даже интересно, кому станет нужна, бедняжка, – и замерла, пригвождённая к перилам остротой его взгляда.

В тёмно-карем глазу Клавы под выразительной бровью, как в чаше с плавленым шоколадом, Василий в долю секунды узрел их совместное будущее: он и она, окружённые изобилием пухлых младенцев, еды и вещей; на сытых лицах довольство жизнью, на его щекастой физиономии, кроме того, подобострастное выражение лица Зои Савуш… стоп! Что-то в нём разъединилось, взорвалось и кануло в безвременье; в ушах оглушительно засвистал не существующий снаружи ветер. Толпа ахнула и подалась вперёд вслед за Клавой, не поверившей своим глазам: спрыгнув в новых туфлях с крыльца прямо в лужу, Василий Тихонький шагнул навстречу Аделе.

…Деревня на сто рядов обсмаковала разговор на ступенях клуба. С лаконичной подачи деда – вон! – родители выставили возмутителя фамильного спокойствия за дверь. Василий поселился в бане на задворках старого дома, где Аделя жила вдвоём с матерью. Свадьбу решено было справить не назло потрясённым вероломством Иванцовым (как они полагали) и не для того, чтобы досадить отвергнувшей самовольщика родне, а по настоянию школьных друзей. Ну, и по честному праву Адели нарядиться в белое платье в пандан бусам под жемчуг. Василий продал мотоцикл, ребята сложились деньгами, нанесли солений, пирогов – стол получился нестыдным. Пришла мать, плюнув на домашние уставы, сама вдела Аделе в мочки ушей золотые серьги. «Подчистую зарплату потратила», – понял сын, тронутый подарком и очередной, по дедовскому определению, «бузой» невестки.

Аделя смущённо улыбалась всем из-под облачка начёсанной челки. Василий удивлялся, как мог забыть: эта робкая полуулыбка сразила его ещё в детстве, когда учительница привела и посадила на свободное место рядом с ним девочку, похожую на неоперившегося птенца. Вася Тихонький молча подвинул чернильницу на середину парты, новенькая улыбнулась, и он загляделся: на левой щеке девочки заиграла маленькая лунка – будто солнечные зайчики гонялись за своей тенью. Никто не улыбался так странно и нежно… никто не выглядел так беззащитно. Теперь, во всем белом, Аделя напоминала ему ангела, и Василий внутренне сжимался, еле касаясь её губ под крики «горько» за прикрытием фаты. То, что подразумевалось за кадрами в фильмах «до 16 лет» и что, между прочим, он сам проделывал с одной весёлой женщиной в армейских увольнениях, казалось по отношению к Аделе кощунством.