Читать «Жуков. Маршал жестокой войны» онлайн - страница 128

Солдаты по-прежнему сдавались в плен только тогда, когда у них не было другого выхода. То же следует сказать и об офицерах. Но боевой порыв у них уже погас. Оставалась лишь мрачная, безнадежная решимость драться до тех пор, пока не будет получен приказ о капитуляции.

А в рядах фольксштурма в дни решающих боев за Берлин господствовало настроение, которое я бы охарактеризовал как истерическое самопожертвование. Эти защитники третьей империи, в том числе совсем еще мальчишки, видели в себе олицетворение последней надежды на чудо, которое вопреки всему в самый последний момент должно произойти.

Распоряжения же Гитлера в этот период, все его усилия деблокировать Берлин, все отданные на этот предмет приказания – и Венку, и Буссе, и командующему 3-й армией Хенрици, и Шернеру с его группой войск, и гросс-адмиралу Деницу, который по идее должен был прорваться к Берлину с моряками, – все это при сложившемся соотношении сил не имело под собой реальной базы.

Но в то же время неправильно было бы рассматривать такие попытки как заведомый абсурд. Это мы своими действиями (и предшествовавшими, и теми, которые развертывались уже в ходе боев за Берлин) сделали их нереальными. Замыслы Гитлера не рухнули бы сами собой. Они могли рухнуть только в результате нашего вооруженного воздействия. Именно успехи советских войск, добытые в нелегких боях за Берлин, с каждым днем, с каждым часом все более обнажали иллюзорность последних надежд, планов и распоряжений Гитлера.

При ином характере действий с нашей стороны эти приказы и планы могли бы оказаться не столь фантастическими. Об этом вовсе не следует забывать…

* * *

Венк так и не прорвался к Берлину. У Гитлера к концу этого дня были вполне достаточные основания, чтобы окончательно потерять веру в будущее.

Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг в своих показаниях заявил о том, что вечером 29 апреля, после полуторачасового доклада Гитлеру о невозможности продолжать сопротивление в Берлине, Гитлер все-таки не принял окончательного решения, но дал принципиальное согласие оставить Берлин и попытаться вырваться из окружения в том случае, если за ближайшие сутки не удастся наладить доставку боеприпасов и продовольствия воздушным путем в центр Берлина.

Думается, однако, что эта оттяжка окончательного решения еще на сутки была не проявлением воли к борьбе, а, наоборот, свидетельствовала о растерянности и боязни до конца смотреть правде в глаза.

Гитлер в течение 30 апреля все еще колебался. В четырнадцать тридцать он предоставил генералу Вейдлингу свободу действий и разрешил осуществить попытку прорыва из Берлина. А в семнадцать часов восемнадцать минут Вейдлинг получил новое распоряжение Гитлера, которое отменяло предыдущее и вновь подтверждало задачу оборонять Берлин до последнего человека. Гитлер метался, но берлинский гарнизон продолжал ожесточенно сопротивляться и упорно дрался за каждый квартал, за каждый дом.

В целом же к концу дня 30 апреля положение берлинской группировки врага стало безнадежным. Она оказалась фактически расчлененной на несколько изолированных групп. Имперская канцелярия, из которой осуществлялось управление обороной Берлина, после потери узла связи главного командования, находившегося в убежище на Бендерштрассе, лишилась телеграфно-телефонной связи и осталась только с плохо работающей радиосвязью.