Читать «Ругачёвские чудеса» онлайн - страница 32

Все в автобусе как-то резко замолчали, стараясь не глядеть на криво обитый кумачом гроб пасечника. Кумачом, на котором в СССР раньше лозунги писали: «Догоним! Перегоним!», а теперь за ненадобностью на гробы пустили. Только на повороте, подъезжая к кладбищу, пожилой сосед, высохший, как ходячий скелет, продолжил воспоминания, обращаясь к Леониду – наследнику хозяйства Пахомыча:

– Да, сколько же ещё таких Пахомычей у нас? Вот от них все пожары! А то чуть что – туристы виноваты, поджигатели. Тьфу! И чего только не наврут. А так – весельчак был наш Пахомыч. Тут ведь колхозный пчельник был устроен.

После революции устроили, ради барской липовой аллеи. Ради пчельника тогда и старинные липовые аллеи-то и не вырубили. А саму усадьбу на кирпичи разнесли: кому сарай подправить, кому для иной надобности. Так он пчельником и был до самой Перестройки. Тут на отшибе, не в Ругачёве, не в деревне – и не далеко, и не близко. Так тут поляну накрывали для начальства. Уж мы-то все про те гулянки знали. Тут такие гулянки, пьянки были, уууух! Пикник, понимаешь ли. Ха!

Вот он тут и наяривал на своем аккордеоне, чтобы ручьями девки те водяницы пробились прям к начальству. Они из земли струились сначала тоненькими ручейками, журчащими прямо к нему со всех сторон из леса, что вокруг пасеки. Приблизятся ручейком, вроде как поздороваются с Пахомычем. А потом… Потом точно вскакивали ручейки, поднимаясь стеной воды. А из этого вдруг принимали очертания девиц, и таких ладных из себя. Только не ступающих по земле, как мы все. Ноги вроде как в ручье, а движутся-пляшут льющимися ручейками по поляне. И так развлекались-разбегались затейницы-водяницы к приглашенным гостям. Но строго по чину – сначала, конечно, к высокому начальству.

И вроде бы аморалки никакой, без безобразиев, без путан всяких городских! А спьяну, теплой летней ночкой… да еще и в потемках на ощупь – те же девки! А жаркой ночью еще и прохладные… приятно! Они и пляшут, и веселят! И начальство по-всякому ублажают! И не пьют, не хамят, а только танцуют, ластятся и журчат тихонько. И Пахомыча слушаются. И на все готовы, для всякой радости и удовольствия. Так что тут у Пахомыча на пасеке начальство и районное, и из Москвы очень даже гудело. Все до диковинок охочи! Каких только начальников-генералов на чёрных «Волгах» к Пахомычу не свозили. А при нём его волк огненный вместо цепного пса. Обычно его не было видно, а на гулянках он из костерка-то после шашлыков выпрыгивал. И ярился, пугал, отгоняя, чтобы, кому не надо, к поляне не приближались. Лишнего чтоб не видели. Но ведь в деревне живем, разве тут что утаишь?

За ради этого удовольствия тут и держало начальство нашего Пахомыча. Местечко-то, ох, тепленькое. Зимой на пасеке никакой работы, только улья в тепло – в дом унести. И за ульями приглядывать. А за это – вот: полагался пасечнику каменный дом с электричеством, отоплением и даже с телефоном для связи с начальством. Так что ты, наследничек, тот аккордеон не трогай, нечистую силу не буди.