Читать «Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны» онлайн - страница 92

— Что, кстати, за человек Хасбулатов?

— Этот чеченский профессор, москвич тоже не очень хороший след оставил. Сначала был ярым демократом, а потом, как и положено по их горскому менталитету, под демократическим обличьем проявился хан (став первым лицом в российском парламенте, Руслан Имранович был недоступным)… За активное участие в событиях девяносто третьего года он, как и Руцкой, заслуживает много чего, но за содеянное не ответил. Что интересно, во время ареста достойно себя вел: хоть и бледный был, но я не заметил, чтобы у него руки тряслись или еще что-то…

— Какие эмоции вызывал у вас Геннадий Бурбулис?

— Гена — ученый муж, политолог, в советские времена читал в вузе историю КПСС. Чтобы объемно, но кратко его охарактеризовать, надо хорошенько подумать, потому что всего в двух словах не скажешь. Если честно, я ему симпатизирую, и хотя многие его недолюбливают и ругают, с Гайдаром он несравним. Гена — нормальный парень, футболист, но вот эта его склонность говорить заумно и пытаться казаться умнее, чем есть на самом деле…

— Вдобавок пить, судя по всему, не умел…

— А знаете, почему? Не было опыта партийной работы, а это такая школа! Ну, что делать? Не научился — это его и сгубило.

— Он что же, действительно на глазах у всех, в том числе и Бориса Николаевича…

— (Перебивает.)…ну, не у всех, не у всех — только у членов семьи. Гена жил рядом с ними в Архангельском и в свой день рождения их пригласил. Сам уже был немножко готовенький, чуть-чуть добавил и…

— …и?

— Захотелось блевануть, он отошел в угол, вытравился и спокойно продолжил свой тост. Он, правда, еще матерился, а ведь прекрасно знал, что Борис Николаевич и сам не ругается, и в семье его это не принято… Вел себя, словом, как заяц во хмелю, и я понял, что это его последняя встреча с Ельциным. Свою карьеру он погубил сам…

— Вас считали непримиримым врагом так называемой московской группы во главе с Лужковым, а что вы, собственно, не поделили?

— Так нельзя говорить — непримиримый враг: скорее, непримиримый друг, потому что, когда у них с Гусинским начались осложнения, отнесся к ним все же по-доброму. Мы с Барсуковым вызвали в президентский клуб Лужкова и Ресина и сказали: «Ребята, нельзя так — выстраивать все под одного коммерсанта, который делает вам на копейку, а на весь мир кричит, якобы вас содержит». Лужков в ответ: «Такого не может быть». Хорошо, мы предъявили им документы, которыми Гусинский везде тряс, рассказывая, как обеспечил поездку семьи Лужкова в Англию и сколько это стоило.

Я не буду сейчас озвучивать сумму, в которую эта поездочка обошлась, — скажу только, что она шестизначная. Конечно, платил Юрий Михайлович не сам и не за счет мэрии, но он был в шоке, что Гусинский этим бравирует. (Тот и других чиновников на конвертики поставил и щеголял этим повсюду.) Короче, я тогда предложил (это была моя идея): «Избавляйтесь от “Мост-банка” — создайте-ка лучше свой, московский»…