Читать «Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах» онлайн - страница 6

— В Бингстоне, похоже, вообще нет смысла подниматься с постели, — заметил я, идя за ней следом. Росту в ней оказалось никакие меньше шести футов — при том, что на ногах у нее были простые шлепанцы.

— Ну, если у вас светлая кожа… — Она остановилась. — У вас такие плечи, что вы кажетесь маленьким. Хотя и не маленький. А ваша одежда — это просто отпад. Вы такой прикинутый парень!

Вблизи ее лицо показалось мне даже симпатичным, а полные губы и огромные глаза интригующими.

— Спасибо, милая. Твоя одежда мне тоже нравится.

— Купила в Цинциннати в прошлом году. А где это вам сломали нос? — с этими словами она открыла дверь в кухню.

— Много лет назад играл в футбол. У меня была стипендия — до войны. — Кухня оказалась большой и светлой и немного странноватой: в ней стояли современный холодильник и морозилка последнего выпуска, новая стиральная машина и электрогриль, и тут же рядом старенькая угольная печурка, надраенная до блеска. Она жестом пригласила меня сесть за белый стол. Я сел, а она стала доставать из холодильника разные кастрюльки и миски, полные всякой снеди.

— Овощи, рис, жареная свинина, печенье, картошка и пирог. Кофе или чай?

— Замечательно, но только давай без печенья и картошки. Чай.

— Вы на каком инструменте играете и в какой группе?

— На ударных. И в настоящий момент у меня нет группы. У меня было несколько кратковременных контрактов в джаз-клубах Нового Орлеана и Лейк-Чарльза, а теперь вот направляюсь в Чикаго в надежде куда-то еще приткнуться. В основном я играю на «левых» концертах.

— А как сейчас в Новом Орлеане?

— Жарко и влажно. Я без сожаления удрал оттуда.

— А я запала на ваш «ягуар». Клевая тачка.

— Слушай, дорогуша, почему бы тебе не бросить этот фальшивый жаргон?

Она постояла у угольной печки, которая, должно быть, фурычила круглые сутки — уж больно тепло было в кухне. Потом резко обернулась.

— Да я специально так говорю — для вас, вы же лабух. А что касается фальши, то перестаньте называть меня «дорогуша».

— Хорошо, мисс Дэвис. Я не хотел показаться фамильярным.

Она кротко взглянула на меня и стала накладывать мне еду в тарелку.

— А я восприняла это как комплимент, мистер Джонс. Скажите, а зачем вы приехали в Бингстон?

Я не купился на ее замечание насчет комплимента. И пора уже мне было задавать вопросы. Жадно пожирая вкуснейшую свинину, я ответил:

— Да без всякой причины, просто проезжал мимо и решил передохнуть тут пару деньков. Я сегодня утром прочитал бингстонскую газету, похоже, у вас тут чрезвычайное происшествие — местного парня убили в Нью-Йорке. Ты не знала этого Татта — или Томаса?

— Я его помню, но лично знакома не была. Он же был белый. Я читала про его убийство. Знаете, чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь, что белые — психи.

Кивнув, я отправил в рот большую порцию риса.

— Ты напоминаешь мне моего папашу. Он был шовинист. Вот уж с чем не ожидал столкнуться… здесь.

— Вы имеете в виду, здесь — в этой захолустной дыре в десять домов у обочины шоссе? — заметила она и села напротив меня, пощипывая крошечный ломтик пирога. Ее коричневая кожа теперь залоснилась, как бархат, и при ярком свете люстры я обратил внимание на ее красивые высокие скулы.