Читать «Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины» онлайн - страница 59

Между тем антропологией г-н Лосев не ограничивается. Он вступает в область истории и филологии. «Еще в 1905-м, — утверждается в указанной статье, — Российская академия наук в составе самых лучших в то время языковедов, академиков Фаминцына, Фортунатова, Шахматова, Ольденбурга, Лаппо-Данилевского, Корша признала украинский самостоятельным славянским языком».

Так ли это? Записка «Об отмене стеснений малорусского печатного слова», о которой г-н Лосев, собственно, и ведет речь, хотя и была составлена от имени Императорской академии наук, но и к самой академии, и к науке имела весьма отдаленное отношение. Призванная, по поручению правительства, научно обосновать готовящуюся отмену Эмского указа (большинство положений которого и так на практике не соблюдалось), записка поставленной задачи не выполнила. «Самые лучшие языковеды» — ботаник Андрей Фаминцын, востоковед Сергей Ольденбург, историк Александр Лаппо-Данилевский, а также почему-то проигнорированный г-ном Лосевым зоолог Владимир Заленский — вошли в состав академической комиссии, созданной для выработки текста документа, только формально. Они самоустранились от работы именно как неспециалисты в славянском языкознании.

Не принимал участия в составлении записки и филолог Филипп Фортунатов. Заинтересованность проявили лишь двое — Федор Корш и Алексей Шахматов, увлекавшиеся политикой и склонные подгонять результаты научных исследований под заранее определенные политические цели. Себе в помощь они пригласили группу далеких от академической науки деятелей украинского движения — Александра Лотоцкого, Петра Стебницкого, Максима Славинского и других. Вместе эта компания и сочинила записку. Формальные же члены комиссии, будучи людьми либеральных взглядов, противниками стеснения печатного слова в принципе (все равно — малорусского или любого другого), подписали предложенный им текст, не вникая в подробности.

Слабость аргументации, тенденциозность, ошибочность многих положений записки бросалась в глаза. Исследователи установили, что она грешит передергиванием фактов и даже прямыми фальсификациями. Эмский указ конечно же отменили без нее, а записку отправили в архив. Любопытно, что в 1917 году, после возникновения Центральной рады, когда украинское движение наглядно продемонстрировало русофобскую сущность, академик Шахматов раскаялся (Корш умер еще до революции) и заявил, что не стал бы помогать украинофилам, если б знал, во что это выльется. Но раскаяние запоздало.

Разумеется, об украинском языке можно судить с разных позиций. А вот объявлять ту заполитизированную записку авторитетным научным мнением по меньшей мере некорректно.