Читать «Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)» онлайн - страница 602

Пока есть время и я судорожно ищу выход из создавшейся ситуации, поглаживая лежащего рядом Смелого, можно вспомнить самые крупные свои дела, мелочь я не буду описывать, ее много и займет это излишне много времени, а у меня его и так мало осталось.

Ну, что я могу сказать, как прибыл под Луцк и обустроился, так ликвидировал отряд егерей и тех, что по случайности был рядом, кстати, я потом повторял это неоднократно, серьезно проредив состав карателей. Так вот, ликвидировав егерей, уничтожил представителя оккупационной администрации в Ровно с частью его заместителей, там как раз совещание шло, и сбежал, угнав самолет чина из гестапо. Он, кстати, должен все еще стоять в схроне и дожидаться меня, если дождется, конечно. Потом я на своей рабочей лошадке стал изучать географию оккупированных территорий, уничтожая между делом предателей и тех, кто замарал себя в пытках и жестоком обращении с пленными и мирными жителями. Таких хватало, причем изрядно. Что я скажу, почти шестьдесят человек были казнены фирменным моим способом с ампутированием ног-рук и прибиванием шомполами, с автографами и транспарантами, где объяснялись причины казни. Точнее, казнил шестьдесят семь человек, включая вице-генерал-губернатора дистрикта Галиция Бауэра. Как раз сегодня я его и отработал, но вот не смог уйти, зажали и окружили.

Если перечислить всех, кого я ликвидировал за эти месяцы, то полицейских и националистов – шесть тысяч триста двенадцать человек, немецких солдат, включая егерей и офицеров, три тысячи шестьсот двадцать семь, старший командный состав, включая двух генералов, сорок три. Освободил из плена тридцать семь тысяч шестьсот с мелочью человек, не только военнопленных, но и крестьян и сельчан. Ну да, я вел счет и конспектировал все в отдельном гроссбухе, ведя боевой журнал. Более того, на каждом месте моей акции, даже если уничтожил, например, занюханного часового-полицая на посту у моста, я оставлял автограф, чтобы не подумали, что кто-то другой сработал, я своими делами гордился и не желал, чтобы кто-то примазался к моей работе. Обычно я оставлял тряпицу с выведенной кровью буквой «Л», но если не хватало тряпиц, то просто пальцем на лбу убитых выводил эту букву. Тоже кровью, конечно же.