Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 381

— Поехали к Королеву, — сказал он помощнику. — Звони ему, пусть встречает!

29 сентября, воскресенье

Министр среднего машиностроения Первухин сообщил помощнику Хрущева о крупной аварии на предприятии по переработке радиоактивных материалов, расположенном около города Озерск. Из-за нарушения системы охлаждения разрушилась емкость с высокорадиоактивными отходами. Радиация попала в реку Тешу. Есть человеческие жертвы. После июньских событий, когда Первухин поддержал антипартийную группу, Хрущев с ним не соединялся.

— Положение опасное. Последствия аварии непредсказуемы, — пересказывал содержание разговора помощник.

В срочном порядке распорядились послать на место трагедии партийно-правительственную комиссию во главе с Брежневым. Заместителем к Брежневу определили скрупулезного зампреда Совета министров Алексея Косыгина.

Хрущева пугал масштаб катастрофы, пугали пагубные последствия, но на уме роились совершенно иные мысли — в конце октября маршал Жуков отправлялся с государственным визитом в Югославию и Албанию.

Ситуация с этими странами сложилась непростая. Энвер Ходжа не принял развенчание Сталина, для него Иосиф Виссарионович по-прежнему оставался центральной фигурой социализма и мирового коммунистического движения. Последний приезд албанского лидера в Советский Союз еще больше отдалил Москву и Тирану. На обеде, данном в его честь в Кремле, албанец, невзирая на увещевания Хрущева, умудрился поссориться с послом Югославии. Целый час гости обменивались нелицеприятными упреками, обвиняя друг друга в нечистоплотности. Хрущев никак не мог установить с Энвером Ходжой неформальные отношения, во всем натыкался на протест. Последнее время Албания тяготела к Китаю, не хотела слушать советы руководства СССР и, упаси Боже, их выполнять! Мао Цзэдун стал первейшим другом непокорного государства.

Энвер Ходжа не гнушался методов, которые громогласно осуждали, ему не чужды были ни пытки, ни казни. Албанца не заботило мнение мирового сообщества, капиталистов он однозначно считал врагами, исключая всякую возможность компромисса, что, собственно говоря, легло в основу противоречий с Советским Союзом. Энвер Ходжа не разделял курс ХХ Съезда, считал, что хрущевцы расшатывают социалистическую стабильность — раскрутили гайки, а теперь удивляются неповиновению и свободомыслию, он свято верил, что кругом ходят замаскированные враги, агенты США и Англии и излишний либерализм дает им дополнительные преимущества. Мировая революция, победа социализма на всей земле — вот генеральная линия коммуниста. Поговаривали, что албанцы могут выйти из Варшавского договора. Тирана требовала особого нажима, а такой нажим мог осуществить исключительно Жуков. Это было одним из обстоятельств, по которому Первый Секретарь упросил маршала ехать на Балканы. Непокорная Албания — раз, и независимый югославский правитель Иосип Броз Тито — два, вот кровоточащие язвы советской внешней политики. Возможно, маршалу удастся повлиять на Тито, нормализовать ситуацию.

Хрущев переживал, что слишком уж просто Жуков согласился выступить переговорщиком. Жукову было лестно выдвинуться на первый план, ему хотелось заявить о себе не просто как о военном, а еще — как и о политике-миротворце. Визит готовился на самом высоком уровне. О предстоящей поездке писали албанские, югославские и мировые газеты. Жукова превозносили до небес. Такое пристальное внимание к личности маршала Хрущева раздражало, раздражали и безапелляционные суждения полководца, но последней каплей, переполнившей терпение и нарушившей спокойствие Никиты Сергеевича, стало сообщение Серова о разговоре с министром обороны. В последний момент Первый Секретарь передумал посылать на Балканы Жукова, решил переиграть, заменить его дипломатичным Микояном, но Микоян запротестовал, сказал, что последует скандал, чреватый разрывом с Жуковым, а это будет почище антипартийной группы. Георгий Константинович никому и ни в чем не хотел уступать. Точно как и Хрущев в Англию, он решил плыть на военном корабле.