Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 359

— Не суетись! — покровительственно отмахнулся Брежнев.

— Я вам бесконечно благодарен, Леонид Ильич! — распахивая перед благодетелем дверь, рассыпался бывший посол.

— Поработаем, Юра, поработаем!

3 июля, среда

Все члены «антипартийной группы», именно этими словами окрестили противников Никиты Сергеевича, признали свои ошибки, раскаялись, просили дать возможность искупить вину любой работой. В лучших традициях сталинского времени они вымаливали прощения, взывали к пощаде, один Вячеслав Михайлович Молотов твердо смотрел вперед, не отрекаясь от собственных убеждений. Молотов несколько раз брал слово на Пленуме, требовал слово! Снова и снова высказывал личную точку зрения, настаивал, что нельзя смешивать Сталина с грязью, что Хрущева следует строго предупредить о перекосах, которые тот допускал. Зал гудел, не желал слушать оратора. При каждом удобном случае Молотов пытался высмеять выскочек-холуев, унизить, лягнуть, указать шавкам место. Особо раздражали разнузданный Серов и приспособленец Брежнев, и еще мечтал Вячеслав Михайлович оказаться один на один и плюнуть в лицо до смерти перепуганному Климу Ворошилову, который сразу после появления в Кремле членов ЦК заюлил, стал называть Хрущева не иначе как Никита Сергеевич, полностью открестился от первоначальной позиции, запамятовал, что называл Хруща популистом, хвастуном и недоучкой! А как лебезил на Пленуме Булганин, выгораживая и обеляя себя, смотреть тошно! Молотов был выше их, куда выше! Он до конца дней останется железным и несгибаемым, никогда, ни при каких обстоятельствах не будет пресмыкаться, склонять в покорности голову, даже Сталину не удалось его переиначить, перековать, он стойкий солдат! И Бог хранил его, не попал товарищ Молотов в оборот к безраздельно преданным Родине работникам внутренних дел, не испытал на себе, на что они, бесчеловечные, способны. Вячеслав Михайлович ехал по Москве и думал: если бы удалось разогнать этих засевших в Президиуме балаболов, если б получилось сковырнуть бестолочь Хрущева, загнал бы он тогда говорунов за Можай, не стал бы церемониться.

— А слюнтяи не могут даже как следует врезать, как будут страной управлять?! — вздыхал несгибаемый воин. — Кто будет бороться за коммунизм? Разве ж можно подобных ничтожеств воспринимать всерьез?

Со вчерашнего дня ни обслуги, ни охраны у раскольников не осталось. Машину Молотову теперь подавали не персональную, а присылали из общего наряда мидовского гаража.

После обличительных речей и душераздирающих обвинений наказание оказалось гуманным. Вячеслав Михайлович получил назначение послом в забытую Богом Монголию:

— Уеду в Улан-Батор, и гори все огнем!

Он смирился с падением. Полина Семеновна только-только закончила переезд из подмосковных Девятых горок в квартиру на улице Грановского. С госдачи, которую Вячеслав Михайлович занимал без малого тридцать лет, повелели съехать, то есть попросту отобрали. Монументальный загородный дом послу был не положен, а ведь он жил там безвылазно, московскую квартиру посещал редко. Обойдя забытую квартиру и открыв платяной шкаф, Молотов наткнулся на шитую золотом форму Чрезвычайного и Полномочного Посла Советского Союза. Он вытянул ее на свет, оглядел, накинул пиджак — сидит в самый раз!