Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 31

— Когда тебе Хрущев очередное звание даст? — спросил маршал.

— Молчит! — грустно отозвался Иван Александрович. — Дело не в Хрущеве. Отдельные личности меня недолюбливают. Маленков из МГБ Министерство внутренних дел выделил, Круглова в министры протащил. А все для чего? Для того чтобы меня схарчить и хрущевскую власть урезать.

— Значит, несладко приходится? — глядя на товарища, прихлопнул по коленкам Георгий Константинович.

— Выживаем! — улыбнулся Серов. — Жду не дождусь, когда Никита Сергеевич с умниками разберется.

— Если не разберется, ему хана! — подметил Жуков. — Хрущев для многих явление неприятное.

— Вы бы послушали, что они про него говорят! — воздохнул председатель КГБ.

— Борьба, Иван, единоборство! А ты как хотел? Старики не успокоятся, будут Хрущева теснить. Он им как кость в горле. Я б Маленкова на выселки заткнул, а лучше — за решетку, на нем кровь не обсохла. Маленков не далеко от Берии ушел, душегуб, бл…! — тихо, чтобы не услышала брань жена, определил Георгий Константинович. — Неясно, кто у кого был подручный. А Никита в Президиуме Егора оставил. Неправильно это, получит по шапке.

— Пока мы рядом — хер им! — отозвался Серов. — Молотов, тот упорно выступает.

— Молотов. Молотов! Все лезет, змей, все шипит!

— Хрущев добьет, — убежденно проговорил генерал-полковник.

— Как бы они его не отоварили, — усомнился маршал. — Никита наивный.

— Не скажи!

— Как ты говоришь — хер им?!

— Георгий! — с укором произнесла Галина, услышав грязное слово.

— Извини, дорогая, не утерпел!

— Подайте-ка мне гитару! — попросил Серов.

Генерал знал, что гитара всегда у Жукова наготове, нет-нет, а кто-то приедет в гости и ударит по струнам. В Германии Серов часто развлекал главнокомандующего. Маршал встал и достал со шкафа инструмент.

— Не хватай, сейчас пыль оботру, а то скажешь, что запачкался! — министр обороны взял со стола салфетку, обстоятельно обтер инструмент и протянул товарищу. — Теперь лапай.

Иван Александрович сел удобнее и, сделав несколько мелодичных аккордов, заиграл. Он пел приятным баритоном. Песни лились рекой, их стали подтягивать, особенно лихо удалась «Гренада». Во весь голос, точно дирижер, помогая себе обеими руками, маршал подпевал:

— Гренада, Гренада, Гренада моя!

«Гренаду» повторили на бис. Спели «Соловьи-соловьи, не тревожьте солдат», «Катюшу», «Эх, дороги!» Потом упросили Анечку сыграть, она села за инструмент и заиграла не что-нибудь, а марш Мендельсона, который обычно встречает новобрачных, потом играла вариации на тему произведений Штрауса. Слушали ее с огромным интересом. Слух у девушки был совершеннейший. Недавно, наверное, с полгода, как пригласили в дом учителя, и теперь она делала выдающиеся успехи. Напоследок Анюта исполнила полонез Огинского, играла с чувством, музыка точно жила в ней, плескалась, как море. Все восторженно хлопали. Маршал встал и расцеловал пианистку, Галина обняла юное дарование и предложила за нее тост. Мужчины выпили до дна, а женщины лишь пригубили бокалы. Аня вообще раньше не пила, но в доме Ивана Александровича начала по чуть-чуть пробовать вина, уж очень часто приходилось сидеть за столом, посещая кого-то, либо приглашать гостей к себе. А вот жуковская Галина на дух не переносила спиртное. На фронте без ста граммов не обходилось ни одно застолье, а вдогонку за положенными фронтовыми всегда находился спирт либо самогон. А где выпивка, там, как известно — душа нараспашку, так и тянет на подвиги, какие только фортели после взятия на грудь бойцы ни проделывали, как только ни чудили, а шуточки отпускали не всегда безобидные — ничто человеческое на войне не чуждо! Поэтому жена маршала возненавидела спиртное и мужа не поощряла: при ней маршал пил в исключительных случаях, позволяя рюмочку-другую со старыми, проверенными друзьями, которых, впрочем, почти не осталось.