Читать «Тайна крепостного художника» онлайн - страница 40
Михаил Григорьевич Казовский
Новосильцева улыбнулась:
— Милый Генрих Иванович, можете мне не верить, как не верит мой младший брат, но никакой подоплеки тут нет. Кроме нашего с сестрой чистого желания протянуть руку помощи прелестному мальчику.
— Неужели?
— Истинная правда.
— Просто удивительно: в наше время и подобное бескорыстие…
— Мы с сестрой одинокие сентиментальные дамы, и нам хочется печься о ком-то. Заводить собаку или кошку — это слишком банально. Мы поможем юноше, у которого прекрасные перспективы.
— Дай-то бог, дай-то бог, — отозвался, щелкнув языком, Опельбаум.
— Стоит вам увидеть Сорокина, как поймете сразу: этот юноша далеко пойдет. У него глаза ангела.
Правовед согласился:
— Значит, по рукам. Сразу по получении аванса приступаю к делу.
Начались мучительные, нудные заботы: составление прошений, собирание справок и документов, заверение копий, запись к чиновникам, долгие часы ожидания у дверей кабинетов присутствий, исправление текстов, если в них обнаруживались огрехи или просто несоответствия установленным образцам…
А Сашатка не знал обо всех этих сложностях. Просто учился, бегал на занятия, в том числе и практические — в настоящей типографии, где ученики осваивали набор и верстку. Оба они с Васей делали успехи. И мечтали о скором выпуске, о работе, заработках и вообще о самостоятельной жизни. Собирались комнату снимать на двоих. На сестер Новосильцевых больше не надеялись.
5
Генрих Опельбаум посетил Покровскую вскоре после Пасхи. Он подъехал к дому Сороки на высоких дрожках, в котелке, сюртуке, галошах и с зонтиком, так как капал дождик. Постучал во входные двери: «Есть тут кто живой?» Вскоре появилась девушка в светло-синем платье. Вперилась в пришельца карими глазами.
— Сударь, вы к кому?
— К Александре Савельевне, с вашего позволения. Дома ли она?
— Дома, где ж ей быть, коль она второй месяц не встает с постели.
— Что, болеет?
— Да. Вроде кашель и жар уже прошли, но такая слабая, что сказать нельзя. С ложечки кормлю.
— Но в сознании. В памяти?
— Слава богу.
— Можно ея увидеть?
— Я сейчас спрошу. Как про вас сказать?
— Помните Екатерину Владимировну, приезжавшую год назад с братом вашим?
— Как не помнить! Очень, очень добрая барыня. И она, и Софья Владимировна.
— Я у них присяжный поверенный. Хлопочу по делу Александра Григорьевича.
Девушка испуганно посмотрела:
— Что с Сашаткой? Плохо, нет?
— Ничего плохого. Можно мне войти?
— Проходите, конечно.
Маменька лежала в подушках — бледная, худая, темные круги возле глаз. Немец поклонился:
— Александра Савельевна, извините за беспокойство. Но обрез времени не дает мне медлить. Я поверенный в делах мадемуазель Новосильцевой и одновременно — сына вашего. Разрешите сесть? Я сейчас объясню.
Кратко изложил суть вопроса. И закончил так:
— Коль усыновление состоится, он получит привилегии, дарованные дворянству, сможет поступить в дворянский Лицей и затем занять достойное место в жизни. Вам по вкусу сия пропозиция?
Тихим голосом женщина ответила:
— Я была бы рада за сыночка моего…