Читать «Дверь в небо, или Жизнь напрокат» онлайн - страница 97

Я расценил словоохотливость разочаровавшегося в жизни, как хороший знак. Через общение его можно переубедить, помочь найти новый смысл для продолжения жизни. Только по силам ли мне сделать это? Впервые я увидел здесь человека, которому еще хуже, чем мне. Совсем недавно я сам находился в близком от петли состоянии. А теперь мое собственное положение выглядит не совсем уж безнадежным. Передо мной человек, которому я могу помочь. Более того — я считал, что обязан ему помочь.

— Погодите, прошу вас. Мне нужен ваш совет… — сорвалось у меня с языка.

Такой оборот заинтересовал Без-пяти-минут-висельника: он прекратил намыливать веревку и повернулся ко мне.

— Пожалуйста, присядьте рядом, — развивал я наметившийся успех, стараясь еще на шаг отвести человека от пропасти. — Неудобно так говорить: снизу вверх.

После некоторого раздумья и колебаний, он слез со скамейки. В одной руке веревка, в другой — мыло. Картина «Последний день на том свете»!

Он ждал, что скажу. А я судорожно выискивал слова, которые могли бы мне помочь в удержании интереса самоубийцы.

— Почему вы считаете, что у вас нет таланта? — лучше ничего в голову не пришло.

Я боялся, что после моих слов самоубийца снова вскочит на скамейку, и приготовился, чтобы схватить его. К моему облегчению, он остался сидеть на месте и даже ответил:

— Потому что мои книги не хотят покупать.

— Неужели не продано ни одной?

— Ни единой. Что бы я не выдумывал, не вызывает у людей никакого интереса.

— У многих писателей известность пришла значительно позднее того, как они начали писать.

— Все это я знаю. Я пробовал себя в разных жанрах, но ни одна идея не востребована. Все мои задумки — пустышки, которые никому не интересны. Я ни на что не гожусь. Я бесполезен.

Вероятно, ему необходимо было чье-то участие, возможность высказаться, излить душу. Он говорил с таким отчаянием в голосе, что мне стало его жалко.

— Извините, а как ваша фамилия или псевдоним? — осторожно спросил я.

Из современной литературы я читал достаточно много и подумал, что, может быть, знаком с работами автора. Со знанием его творчества подойду к проблеме предметно. А также, возможно, узнаю, кого он мне напоминает.

— Что вам даст мое имя, которое недостойно и того, чтобы напечатать его под агитационным листком?

— И все-таки… — настаивал я. — Скажите, хоть название одной из ваших книг. Быть может я поклонник вашего творчества.

— Вряд ли. Мои книги в свободную продажу не поступали.

— А где их тогда продавали?

— Зачем продавать книги, которые никто не станет покупать?

— А зачем их тогда печатать? — сам собой возник вопрос на нелепый довод.

— Вы совершенно правы. Их никто и не печатал.

— Вы хотите сказать, что издатели заворачивали все ваши произведения?

— Нет. Я никому не давал лишнего повода насмехаться надо мной. Мне и так горько сознавать собственную бесталанность, — самоуничижался Беглец от жизни.

— Так вы их даже никому не показывали?!