Читать «Унгерн. Демон монгольских степей» онлайн - страница 2

   — Постарались на совесть, мои азиаты. Связали как жертвенного барана.

Поняв всю бесплодность попыток разорвать верёвки, барон повёл глазами по юрте. Но почерневший от копоти казан стоял над давно погасшими угольками. Сабля с георгиевским темляком висела на одном из столбов. Она была в ножнах. И до неё лежащему на земле связанному человеку было не дотянуться:

   — Не скинуть её с гвоздя. Напрасно всё это. Если скинешь, то не вынешь.

Унгерн всё же, изворачиваясь ужом по ковру, подполз, вернее — подкатился к столбу... Поднимая раз за разом вверх ноги, он пытался сбросить саблю вниз. Но всё было тщетно.

   — Азиаты. Из-за них придётся покориться судьбе. Но если вырвусь из пут, этих негодяев будут разыскивать по всей степи. Карать пойманных стану только лично. Никаких палачей!..

Барон затих, собираясь с силами и мыслями. Но слова гнева рвались наружу. Ещё долго из юрты доносились яростные хриплые выкрики:

   — Как посмели предать своего военного вождя!

   — Страх передо мной забыли, степняки!

   — Вы ещё попомните барона Унгерна фон Штернберга!

   — Я вам всем, изменники, покажу, каким может быть эстляндский рыцарь!

   — Азиаты!

   — Злодеи!..

Однако этих слов демона монгольских степей никто не слышал. Да и не мог услышать. Только белой масти конь вострил уши на каждый выкрик, доносившийся из юрты. Прошло какое-то время, и хриплые крики стали всё тише и реже. А потом совсем прекратились.

Окажись здесь человек, посвящённый в случившееся, он мог бы без особых трудов понять: Унгерн «отдавал» себя па волю «его величества случая». Он верил в него, имея в жизни немало счастливых случаев, о которых всегда вспоминал. Только для себя, но не для окружавших его людей. Для них он любил оставаться человеком-легендой...

Судьба действительно не обделила «злодейски» преданного телохранителями-монголами самозваного степного правителя. Она послала к нему десяток всадников, зорко и настороженно оглядывавших по пути с высоток незнакомую, поросшую пожелтевшей травой степь. Но не соратников, белых. И даже не случайных монгольских пастухов. А врагов, красных.

Врагов непримиримых к личности барона Унгерна, известного по всему опустошённому Гражданской войной Забайкалью «белого гада». Кровавого барона из стана самого атамана Семёнова, укрывшегося сейчас в Маньчжурии.

Одинокую белую юрту на вершине пологого холма конный разъезд из партизанского отряда бывшего штабс-капитана старой армии и полного кавалера четырёх Георгиевских крестов за мировую войну Петра Щетинкина заметил издали, продвигаясь вперёд по широкой долине. Это были кавалеристы из 35-го полка, человек двадцать. Всадники, придерживая уставших от долгого пробега коней, пристально рассматривали увиденное издали:

   — Не пастушья юрта-то. Белым войлоком крыта.

   — И конь не монгольский. Наш конёк, российский. По виду явно казачий.