Читать «У кого в России больше?» онлайн - страница 4
Диляра Тасбулатова
– Байки писать выгодно: вот в Австралию пригласили.
Мама – тут же:
– Может, они думают, что ты сумчатая?
– В своем роде: я могу свободно пронести бутылку водки на себе.
– Так кенгуру водку на себе проносят?
– Ну да, австралийцы их научили, когда там сухой закон свирепствовал.
Смех без причины
Как-то после вечера в кафе, где я читаю свои байки, я похвасталась маме, что все сильно смеялись.
А мама и говорит:
– Ну не такая уж ты и толстая, чтобы все время смеяться. Посмеялись немного, и хватит.
– Да они не над толщиной!
– А над чем? А, у тебя чулок поехал – стрелка, смотри. Ну, над этим тоже вроде долго не будешь смеяться. Так, хохотнул, и всё.
– Мама! Они смеялись над моими рассказами!
– Да? Вот это удивительно. Людям вообще палец покажи – и они хохочут.
Не продается вдохновенье
Как-то мне за мои байки предложили деньги.
Я хотела закричать: не продамся!
Но тут вошла мама и спросила меня с коварной ухмылкой:
– А за квартиру-то три месяца не плочено!
И я скорбно согласилась:
– Хорошо, пусть покупают… меня…
Мама говорит, что у меня был вид элитной проститутки, которую из-за возраста выгнали зарабатывать на улицу.
Король и шут
Один интеллектуал и очень талантливый человек написал мне в чате, что мои байки лучше, чем мои статьи про кино.
Мама – тут же:
– Допрыгалась?
Вспомнилось, как мой друг, тоже жутко умный, спросил меня, кем бы мне хотелось быть – шутом или королем?
– Конечно, шутом! – ответила я.
– Конечно, королем! – сказал он о себе.
Мама на это сказала:
– Интересно, тест такой есть – кем бы вы хотели быть: матерью короля или матерью идиота?
Иван Основной
Взяли у меня как-то интервью.
Спросили, в частности, как ко мне относятся
(Наверно, думали, что я скажу – завидуют.)
На что мама сказала:
– Конечно, завидуют. Они же – остальные, а ты – основной. Ты и псевдоним себе такой возьми – Иван Основной. Будет еще лучше, чем Захар Прилепин.
Швабру мою не видели?
В прошлом году у меня была презентация моей первой книжки – на книжной ярмарке.
В подсобке стенда ЭКСМО, где у меня лежало пальто и сумка, сидели шикарные гламурные юноши из издательства: наверно, пиарщики.
Когда я туда сунулась, они посмотрели на меня с немым вопросом – типа – а вам-то что здесь, женщина, нужно. Думали, наверно, уборщица.
Ну, я им и говорю:
– Я тут свою швабру забыла, не видели вы тут мою швабру?
Вспомнила, как попросилась к философу Аронсону на его лекции в одном институте: мол, переоденусь уборщицей, чтобы пустили. На что Аронсон сказал, что мне и переодеваться не нужно.
Фауст и Мефистофель
Некая дама, как бы образованная, в редакции одного глянца, где я недолго служила, как-то в коридоре прижала к стене наборщицу текстов, типа машинистку, и закричала ей в ухо:
– Вы знаете, кто перевел «Фауста»?
Машинистка, нищая многодетная мамаша, робкая, как Акакий Акакиевич, испуганно вжималась в стенку.
Тут я мимо проходила и говорю:
– Через дорогу?
Машинистка оторопело спросила:
– Мефистофель?
Нобелевское патриотическое
