Читать «Голубые солдаты» онлайн - страница 77

Бодюков, видимо поняв мою тактику, вздохнул.

— Да, не мешало бы промочить сейчас горло первачком.

— Нэ можно мэни, — уже миролюбивее покосился на него полицай. — На посту я зараз.

— Понимаю, служба, — кивнул Бодюков. — Ну ничего, будешь в Купянске, заходи к нам. Тогда тяпнем вволю. Мы люди гостеприимные, не то что ты.

Полицай совсем размягчился. Вернув нам документы, спросил:

— А дэ ж вас шукаты там, у Купянску?

— Вот чудак? — воскликнул Бодюков, — В паспортах указаны наши адреса. Ты же читал.

— Эге ж, читав.

— Ну вот и приходи по адресу.

На том и закончилась наша встреча с полицаем. Выйдя из Борщевки, где нас больше никто не останавливал, мы зашагали к Балаклее. Километрах в трех от города перед нашими глазами предстала такая картина: в придорожном кювете лежал опрокинувшийся набок воз с сеном, возле которого, сильно прихрамывая и ругаясь, суетился пожилой немецкий солдат. Видимо, задремав, немец выпустил вожжи, и лошади свернули к кювету, поросшему высокой сочной травой. Так оно было или иначе, но воз перевернулся, и теперь солдат никак не мог поставить его на колеса.

Немец еще издали заметил нас, крикнул;

— Эй, рус, ходи помогаль! Давай бистро, шнель!

Мы подошли к нему.

— Да, плохи дела! — сказал я с напускным сочувствием.

— Я, я… зэр шлехт! — закивал солдат и ткнул кнутом в сторону распряженных лошадей, пасшихся в кювете. — Ди дрэк пфэрдэ, доннэрвэттзр!..

Немало пришлось потрудиться нам втроем, прежде чем воз очутился на дороге. И вот сено снова погружено, крепко увязано. Солдат запряг лошадей, дал нам по сигарете и только теперь поинтересовался, куда мы держим путь.

— В город! — ответил Бодюков.

— О, нах штадт! — воскликнул немец и похлопал меня по плечу. — Ви хорошо помогали. Я буду возить вас нах горот!

Мы, разумеется, не отказались. Въехать в город в обществе хотя бы самого заурядного представителя «высшей расы» было прямо-таки недурно. Немец оказался очень словоохотливым и болтал без умолку, пользуясь малопонятной нам мешаниной немецкого и страшно исковерканного русского. Но мы терпеливо слушали его словоизвержение, изредка поддакивали ему и даже посмеивались, когда он рассказывал нечто такое, что смешило его самого. Надо полагать, гитлеровцы, дежурившие у контрольного пункта на окраине города, хорошо знали нашего возницу, потому что они пропустили беспрепятственно и его и нас вместе с ним.

Так добрались мы наконец до Балаклеи.

Город был сильно разрушен. Вдоль улиц стояли обгоревшие развалины многих домов. На мостовых и тротуарах зияли воронки от бомб. Редкие прохожие, попадавшиеся нам навстречу, жались поближе к руинам, испуганно озираясь по сторонам, будто выискивая глазами, куда бы поскорее скрыться. На облике каждого лежала печать горькой и жестокой неволи.

Чтобы попасть в улицу, где находилась явочная квартира, нам нужно было пересечь городскую площадь.

Тут нас остановил патруль: четыре солдата и офицер. Мы, разумеется, держались браво, с видом людей, которым власть оккупантов пришлась по душе.

— Куда идете? — спросил офицер по-русски.

— В комендатуру, — ответил я.