Читать «Том 1. Книги стихов» онлайн - страница 17

«Не опасайтесь шутки смелой…»

Не опасайтесь шутки смелой, Но бойтесь шутки шутовской, Пред сильным – рабски онемелой Пред слабым – нагло разбитной. Она клеймит, она марает, Не понимает красоты, И клеветы не отличает От малословной правоты. Пред ней открыться – это хуже, Чем на базаре голым быть, Или купаться в грязной луже, Иль зачумленную любить.

Муки Тантала

Стоит он, жаждой истомлённый, Изголодавшийся, больной, – Под виноградною лозой, В ручей по пояс погружённый, И простирает руки он К созревшим гроздьям виноградным, – Но богом мстящим, беспощадным Навек начертан их закон: Бегут они от рук Тантала, И выпрямляется лоза, И свет небес, как блеск металла, Томит молящие глаза… И вот Тантал нагнуться хочет К холодной радостной струе, – Она поет, звенит, хохочет В недостигаемом ручье. И чем он ниже к ней нагнётся, Тем глубже падает она, – И пред устами остаётся Песок обсохнувшего дна. В песок сыпучий и хрустящий Лицом горячим он поник, – И, безответный и хрипящий, Потряс пустыню дикий крик.

«К долине мрачной, под огнями…»

К долине мрачной, под огнями Печальных и тревожных звёзд, Моими знойными мечтами Соорудил я гордый мост, И, что ни ночь, к его воротам Я торопился подойти. Душою охладев к заботам Дневного пыльного пути. В долине той себе кумира Я из печали сотворил, И не искал иного мира, Иных, блистательных светил.

«Блаженство мне – мои страданья…»

Блаженство мне – мои страданья. Предтечи смерти – увяданья С отрадой вижу я черты. Так увядание берёзы Ее листву оденет в грёзы Неизъяснимой красоты.

«Стояли клёны в тяжком забытьи…»

Стояли клёны в тяжком забытьи,   Цветы пестрели, С травой шептались ясные ручьи,   Струясь без цели, Над нивой и рекой обрывки туч,   Скользя, бежали, И золотил их коймы поздний луч   Зарёй печали.

«Прощая жизни смех злорадный…»

Прощая жизни смех злорадный И обольщенья звонких слов, Я ухожу в долину снов, К моей невесте беспощадной. Она о муках говорит, Её чертоги – место пыток, Её губительный напиток Из казней радости творит.

Наследие обета

Легенда

Неожиданным недугом   Тяжко поражён, В замке грозно-неприступном   Умирал барон. По приказу господина   Вышли от него Слуги, с рыцарем оставив   Сына одного. Круглолицый, смуглый отрок   На колени стал, – И барон грехов немало   Сыну рассказал. Он малюток неповинных   Крал у матерей И терзал их перед дикой   Дворнею своей, – Храмы грабил, из священных   Чаш он пил вино, – Счёт супругам оскорблённым   Потерял давно. Так барон, дрожа и плача,   Долго говорил, – И глаза свои стыдливо   Отрок-сын склонил. Рдели щёки, и ресницы   Осеняли их, Как навесы пальм высоких,   Жар пустынь нагих. Говорил барон: «Познал я   Мира суету, – Вижу я себя на ветхом,   Зыблемом мосту, Бедных грешников в мученьях   Вижу под собой. Рухнет мост, и быть мне скоро   В бездне огневой. И воззвавши к Богу, дал я   Клятву и обет, Клятву – сердцем отрешиться   От минувших лет, И обет – к Святому Гробу   В дальние пути, Необутыми ногами   Зло моё снести. И мои угасли силы,   Не свершён обет, Но с надеждой покидаю,   Сын мой, этот свет: Мой наследник благородный,   Знаешь ты свой долг…» И барон в изнеможеньи,   Чуть дыша, умолк. Поднялся и молча вышел   Отрок. Рыцарь ждёт И читает Символ веры…   Время медленно идёт. Вдруг открылась дверь, и входит   Сын его в одной Шерстяной рубахе, с голой   Грудью, и босой. Пред отцом склонив колени,   Говорит: «Клянусь, Что босой, в одной рубахе   Грубой остаюсь До поры, когда увижу   Иерусалим, Где я вымолю прощенье   Всем грехам твоим Я жестоким бичеваньям   Обрекаю плоть, Чтоб страданьями моими   Спас тебя Господь, И, зажжённою свечою   Озаряя путь, Не помыслю даже в праздник   Божий отдохнуть: Отдохну, когда увижу   Иерусалим, Где я вымолю прощенье   Всем грехам твоим. И не буду я на мягком   Ложе почивать Только хлеб один с водою   Буду я вкушать, Буду гнать с лица улыбку   И, чужой всему, На красу земли и неба   Глаз не подыму: Улыбнусь, когда увижу   Иерусалим, Где я вымолю прощенье   Всем грехам моим».